Расплата

— Грейс Тиллинг.

— Нет ли получше способа связаться с вами? — сердито спрашиваю я. — За последние три часа я звонил вам четырежды.

— Способ получше был вчера, — отвечает она. — Тогда, когда вы обещали.

— Вчера мне нечего было вам сказать.

— А сегодня есть?

— Я встретился с парнем, который знал Андрея. И он сказал, что накануне убийства Дженны к нему приходил какой-то головорез и искал Андрея. Знакомый Андрея приказал этому типу убираться, и тот убил его собаку.

— Как?

— Поднял ее и сломал ей шею.

— И как зовут этого знакомого?

— Он не хочет, чтобы я вам рассказывал.

— С вами всегда приятно разговаривать, Питер.

В трубке раздается щелчок, и связь обрывается.

— Черт.

Я швыряю мобильный о переднее сиденье; телефон, аккумулятор и клипса разлетаются в разные стороны. Кертис равнодушно смотрит на меня через плечо, его глаза спрятаны за темными очками.

— Проблемы, приятель?

Я качаю головой, неприятно удивленный потерей самоконтроля. Мой тренер в старших классах задавал мне трепку, когда я выходил из себя. Он говаривал: «Лузеры бьют ногой по холодильнику, когда проигрывают. Победители же начинают работать еще усерднее». Я заново собираю телефон и набираю номер Тиллинг, в пятый раз попадая на ее голосовую почту.

— Грейс, это снова Питер. Головорез, который сломал собаке шею, оставил свой телефонный номер. Если вы найдете этого типа, я уверен, что смогу уболтать парня, с которым я говорил, сотрудничать с вами. — Я диктую ей номер и повторяю описание крутого парня со слов Понго, одновременно размышляя, почему я назвал ее по имени. — Меня пару дней не будет в городе, но я буду проверять сообщения.

Я размышляю, стоит ли мне извиниться за свою резкость, но потом просто нажимаю кнопку. Кертис вынимает закончившуюся кассету Питера Тоша из магнитофона.

— Еще что-нибудь поставить, приятель?

— У вас есть «Natty Dread»?

Он вставляет очередную кассету, и машину наполняет голос Боба Марли, протяжно поющего: «Lively up Yourself». На последнем курсе мы с Дженной ехали на машине из Итаки до Брансуика, штат Огайо, чтобы провести День благодарения с моим отцом, и снова и снова проигрывали эту песню на магнитофоне. Я откидываю голову на сиденье и слушаю, как «дворники» отбивают ритм.

— Ты хмуришься, — сказала Дженна.

Ветер ревел со стороны озера Эри, ударяя машину сильными порывами, грозившими спихнуть нас на соседнюю полосу. Перед отъездом мы поужинали — примерно три часа назад.

— Я думал, ты заснула, — заметил я, прикрутив музыку.

— Просто дремала.

— Рядом с автострадой есть хорошая стоянка для грузовиков, но я не помню, где она: не доезжая Дюнкерка или после него. Мне тут пришло в голову: хорошо бы выпить чашечку кофе, а может, и кусок пирога съесть.

— Ты только подумай, — поддразнивая меня, сказала Дженна и погладила мою ногу. — Тебе двадцать один год, ты ведешь машину по темной автостраде в самом центре Америки, в магнитоле — кассета короля регги, на переднем сиденье — страстная блондинка, а ты расстроен, потому что не помнишь, где находится стоянка грузовиков.

Я скосил глаза вправо. Дженна лежала на разложенном пассажирском сиденье, завернувшись в красное шерстяное одеяло, волосы были временно собраны в хвост и перетянуты резинкой, наружу выглядывала горловина ее белого свитера из тонкой шерсти. Этот свитер был моим подарком на день рождения Дженны, и он проделал неслабую дыру в моем бюджете. Свет фар отражался от обивки крыши, частично падая на лицо Дженны. От этого видения у меня перехватило дух.

— Они сами пекут пироги, — возразил я.

Выпрямившись на локте, она ударила меня по руке.

— Это от меня и от Боба Марли тоже. Предатель.

— Ой! Думаю, я дал неправильный ответ. Мне остановить машину?

— Ты упустил свой шанс, — отказалась Дженна. — В любом случае, секс в машине — это скорее забава для школьников.

— Ты хотела сказать, что касается других девушек. Я ведь был у тебя первым, разве нет?

— В третьем классе мальчик по имени Тимми Теллджоан чмокнул меня в щеку, а потом высунул язык и лизнул меня. Мальчик постарше начал ему подсказывать, и Тимми засмущался. Хотя мне было, в общем-то, приятно.

— Я найду этого ублюдка и убью его.

— Ага, теперь ты больше не думаешь о стоянке для грузовиков? — продолжала дразниться Дженна. — Ты обращаешь на меня внимание, только когда считаешь, что кто-то посягает на твою собственность, а в остальных случаях ты пылаешь страстью к пирогам?

— Все рассуждения о пирогах — просто сублимация. Ты же знаешь, что я думаю только о тебе. Хотя твой рассказ о Тимми заставил меня задуматься. Тебе бы понравилось, если бы я размазал по тебе пирог и слизал его?

— Пошляк, — засмеялась она. — Не воображай, будто я не вижу тебя насквозь. Это ведь фантазия о сексе с двумя девушками, верно? И я, и пирог — все одновременно! А потом, постепенно, в постели с тобой останется только пирог, и вы будете слушать, как я оставляю долгие слезливые послания на твоем автоответчике. Ну уж нет, не выйдет.

— Прекрасно, — заявил я, прикидываясь обиженным. — Подождем, пока тебе захочется сделать что-нибудь непристойное. Увидишь, что я скажу.