Расплата

Прошло несколько месяцев, семейная жизнь стала скукой. Ненароком зашел в пивную, встретился со старыми дружками, и ожило недавнее прошлое. Вновь появились халтуры, домой возвращается пьяный. Утром достает из кармана помятые десятки, примирительно говорит:

— Нашему пацану.

Еще нет пацана, Света на седьмом месяце. Приближаются роды, а дома все хуже и хуже. Тянется жизнь, как несмазанный воз, запряженный изможденными клячами.

Родила Света сына Петьку — обрадовался, стал вовремя возвращаться домой, носится с сыном по комнате, помогает купать. Не нарадуется Света, верит, что Петенька вернул семейное счастье.

Когда же отдали Петю в ясли и Светлана приступила к работе, опять стало скучно, вновь пошли халтуры, пьянки.

— Не помню уже тебя трезвым, нет никакой помощи, — лопнуло терпение Светланы.

— Отдаю всю зарплату. Какая еще нужна помощь?

Так и тянулись безрадостные месяцы, годы, ничего не меняя.

Как-то ночью проснулись от резкого стука. Подошел к двери:

— Кто там?

— Милиция!

Зашлось сердце, дрожащей рукой открыл дверь. Зашел лейтенант милиции и мужчина в штатском. Осмотрели комнату, лейтенант сказал:

— Прошу предъявить документы!

Отдал паспорт, посерел — на себя не похож. Не сомневается: докопались до главной его тайны.

Возвращает лейтенант документы и спрашивает:

— Когда последний раз видели Ивана Лебедева?

— Позавчера!

— А где он сейчас может быть?

— Я ему не нянька, откуда мне знать, — отлегло от сердца: на этот раз не за ним.

— Это же ваш лучший друг! — напоминает мужчина в штатском.

— Ну и что! Он уже на горшочек не просится, — перешел на привычный тон. — А в чем дело? По какой причине тревожите ночью семейных людей?

— Ваш друг Иван Лебедев вчера в пьяной драке убил человека.

— И с такой чепухой вы явились ко мне! — хохочет: сошло напряжение от пережитой смертельной опасности.

Светлану поразило поведение мужа: друг убил человека, а ему трын-трава! Давно пьет — может, свихнулся?

— Что это, гражданин, вам так весело? — подозрительно спросил лейтенант.

— А как же не смеяться? Иван не может зарезать курицу, а вы шьете такое дело!

Выполнены формальности, ушли лейтенант и штатский, Светлана никак не может успокоиться:

— Страшно, Георгий: твой друг убил человека!

— Всякое бывает. Иногда человека легче зарезать, чем курицу.

— Как ты можешь так говорить! — Светлана снова охвачена страхом.

— Шучу, шучу, — погладил жену по волосам.

Вспоминается Яновский лагерь, сложенные из покойников штабеля. Прошлое не уходит из жизни. Еще больше запил. Давно уже забрали водительские права, перевели в носильщики.

А однажды в январе, на рассвете, снова раздался стук в дверь. Зашли двое сотрудников КГБ, у порога стоят понятые. Капитан Селезнев предъявил постановления на арест и обыск:

— Одевайтесь, гражданин Лясгутин.

— За что?! — вскрикнула Светлана.

Много Светлана пережила, но никогда не было ей так страшно. Георгий, какой-то чужой, внезапно постаревший, с редкими слипшимися волосами и седой щетиной на морщинистом сером лице, с выпирающими из грязной рубахи худыми ключицами, странно усмехался.

Капитан Селезнев внес ясность:

— Гражданка Лясгутина, ваш муж арестован за измену Родине,

3

Генерал Шевчук, прочитав протоколы допросов Лясгутина и Мисюры, задумчиво говорит полковнику Макарову:

— По-разному врастает прошлое в сегодняшний день. Возвращается не только кошмарными призраками, но и образом жизни — своим и детей. Непокаранные преступники стремятся предать забвению прошлое, а за него надо расплачиваться, иначе оно дает ядовитые всходы. Кажется, получил еще одну визитную карточку прошлого. Познакомьтесь.

Макаров уже привык к неожиданным поворотам рассуждений Николая Петровича, в них — сложные связи различных событий, поиск причины и следствия, причастные лица. Внимательно читает:

«Начальнику областного управления КГБ

Заявление

от рабочего Ферштмана Бориса Гершковича,

Степан Петришин работает в нашем объединении около пяти месяцев. С недавнего времени навязывается в приятели, рассказывает о своей дружбе с неким Годлевским, о том, как весело жили, кутили в ресторанах, встречались с красивыми женщинами. Годлевский уехал в Израиль, и он, Петришин, стал «бедствовать». Годлевский якобы сообщил, что он уже в США, нашел выгодную работу, стал богатым, обещает богатство и ему, Степану, если тот поможет «другу». Вслед за письмом приходил «друг» Годлевского, толковал о том, как можно разбогатеть. Петришин как-то сказал мне: «Каждый день ходишь около богатства, надо только суметь превратить его в доллары. Если хочешь, научу». Я пообещал подумать. Но думать мне нечего. Мой отец воевал за Советскую Родину, был награжден орденом Славы и медалью «За боевые заслуги», в нашем объединении стал ветераном труда, похоронен с почестями. Я не предам память отца и свою Родину, прошу разоблачить врагов».

— Интересный сигнал, — возвращает Макаров письмо. — Не исключено, что Петришин выдумал «друга» Годлевского, чтобы заинтересовать Ферштмана, получить с его помощью секретные сведения и искать покупателя. Уж больно прямолинейно он действует.