Расплата

«Ведь счастье было рядом! Разве я не заслужила его, о Боже? За что ты меня покарал? Я так много лет его ждала, была верна клятве… Это несправедливо!» – стонала она, упиваясь своим горем и ропща на жестокость судьбы. О муже она почти не думала: ясно, почему он так поступил. Вовсе не из-за неприятностей, связанных с отменой свадьбы. Не сумел отказаться от своей мечты в момент, когда она сбывалась, – даже ценой предательства… Что ж, это лишь подтверждает силу его любви и, как ни странно, не роняет его в ее глазах. Просто она его не любит, вот и все. Верна ему, старалась быть хорошей женой. Считала: раз Миша от нее и от сына отказался, она добросовестно попытается его забыть и полюбить Марика…

Последний год они жили очень плохо; Светлана радовалась, хоть мать переехала к Степану Алексеевичу и не видит этого, – стыдно. Основная причина их неладов – раздражительность и нетерпеливость Марка, несколько раз он устраивал ей сцены даже в постели: ревновал к Михаилу.

– Когда же ты перестанешь его вспоминать? Сколько еще лет потребуется? – возмущался он, нервно закуривая. – Чем я плох как мужчина? Тебе же хорошо со мной? А ты… почему ты… шепчешь его имя?..

– Тебе показалось… Ты просто зациклился на своей ревности, – отговаривалась Света, неуверенная, правда ли это: она и впрямь не помнила, что непроизвольно шептали ее губы.

Потом начались конфликты из-за Пети: пусть мальчик называет его папой.

– Ты все еще надеешься, что Мишка к тебе вернется и тогда ты меня бросишь! – упрекал он ее. – Потому и сыну не даешь ко мне привыкнуть.

Последнее время Марк настаивал, чтобы она родила ему ребенка, устраивал скандалы, а когда они не помогли, пытался взять лаской, застать врасплох. Но к этому времени она уже твердо решила, что детей у нее от него не будет, и по совсем иной причине, чем та, о которой сказала матери. Она открыла, что муж у нее законченный наркоман, и испугалась дурной наследственности. Когда Марк попытался в очередной раз завести разговор о ребенке, откровенно заявила:

– Не хотела я поднимать этот болезненный вопрос, Ма-рик. Все надеялась, что временная это у тебя слабость. Так вот, – она серьезно посмотрела ему прямо в глаза, – пока будешь сидеть на игле, пока не вылечишься – и не думай даже об этом. От наркомана у меня детей не будет!

– Ты что, в своем уме? – попытался он принять вид оскорбленной добродетели. – Кто тебе наплел эти небылицы? Сколько же завистников!

– Не изворачивайся, бесполезно, – с не свойственной ей суровостью взглянула на него Света. – Я что, слепая и не вижу следы уколов? И кроме того, до меня доходит молва о твоих подвигах на выезде с этими… из кордебалета.

– Ну это уж слишком! – сдвинул брови Марк, изображая негодование. – Отлично знаешь, что, кроме тебя, для меня женщин не существует!

– Верно. Это когда ты в своем уме, а не под действием кайфа, – спокойно осадила его Светлана. – У меня нет оснований не верить: слышала от непосредственной участницы. – И успокоила его, презрительно сложив губы: – Напрасно так разволновался. Я не собираюсь устраивать тебе сцены и делать решающие выводы. Ты серьезно болен, Ма-рик, и я требую, чтобы ты вылечился!

После каждой ссоры наступало охлаждение и они едва разговаривали, пока находчивый Марк не придумывал какое-нибудь празднование на выезде или дома – наступало временное перемирие. Но теперь и этому хрупкому существованию пришел конец.

После разговора с Виктором Сальниковым Светлана слегла: не справилась с нервной депрессией, наступил полный упадок сил.

Вере Петровне пришлось перебраться на Патриаршие пруды – ухаживать за дочерью и внуком. Дачный сезон как раз кончился.

Однажды, покормив завтраком обоих, она принялась готовить обед, когда зазвонил телефон.

– Кто?.. Миша?.. – Она замерла. – Откуда говоришь? Из больницы? Так вы… здесь, в Москве?

– Наконец-то я до вас дозвонился! – Михаил заметно волновался. – Две недели уже здесь валяюсь – травма. В первый же день, как прибыл в Москву, угораздило! – И принялся оправдываться: – Я как получил письмо – сразу прилетел. Верьте мне – я не знал, ничего не знал! Думал, что ребенок от Марка, что Света не дождалась… Ну а семья – дело святое! – И умолк: что скажет Вера Петровна? Не дождавшись, продолжал:

– Ваше письмо мне всю жизнь перевернуло! Я ведь в Западносибирск перебрался, чтобы быть подальше. Считал, в Москве мне делать больше нечего, так для всех лучше. Теперь все наоборот! – Он не скрывал своей радости. – Теперь у меня появилась цель в жизни: хочу быть рядом с сыном, помочь ему вырасти… достойным славного рода, потомком которого он является.

Слушая его взволнованную речь, Вера Петровна не проронила ни слова. Душа ее была переполнена болью и теплым чувством от сознания, что она в нем не ошиблась.