Расплата

Работая над текстом, Джоэл порой ощущал, что в кабинете вместе с ним присутствуют поколения Бэннингов. Те, кто расчистил землю, пахал на быках и мулах, терял всходы, когда их смывало водой и губили паразиты, докупал акры, если позволяли средства, занимал деньги в скудные годы и выплачивал долги в тучные. Предки рождались на земле и уходили в нее. И теперь, после сотни лет, земля принадлежала ему, и ее судьба зависела от его юридических способностей.

Предки лежали на кладбище под старым платаном, и их могилы обозначали ровные ряды надгробных камней. Следили ли их призраки за Джоэлом и молились ли за его победу?

Эти вопросы давили тяжелым грузом. Семья и без того унижена, потеря земли будет означать ее полный крах.

Угнетало также сознание, что много лет они со Стеллой рассчитывали только на доход от этой земли. Пусть они получат специальности и добьются успеха, но они выросли с верой, что семейная ферма всегда обеспечит им некий уровень поддержки. Взращенные на земле, они знали, что годы бывают урожайные и неурожайные, а рынок может лихорадить, и ничего не гарантировано. Однако земля принадлежала только им, ее ничто не обременяло, и это позволяло пережить неурожайные годы. Трудно представить, что семья может ее потерять.

Еще Джоэла тревожила мать. Она часто повторяла, что хочет вернуться домой и жить на ферме. Утверждала, что скучает по Ниневе, в чем Джоэл сильно сомневался. Мать скучала по ритуалам – своей работе в огороде, лошадям и друзьям. Если все это исчезнет, последствия будут катастрофическими. Каждый раз, когда Джоэл приезжал в лечебницу, доктор Хилсебек интересовался, как идут юридические дела, в которых совсем не разбирался.

В общем, Джоэл углублялся в тему и писал. Джон Уилбэнкс изучал его черновики, правил, часто комментировал. Он отправил документ 18 января, и с этого момента не оставалось ничего иного, как набраться терпения и ждать. Верховный суд мог рассмотреть дело через три месяца или через год.

В тот день Джоэл сложил бумаги, очистил стол и убрал маленький кабинет, в котором провел столько часов. Он уже попрощался с Флорри и планировал вечером выехать в Оксфорд к началу своего четвертого семестра на юридическом отделении. А пока присоединился на веранде к Джону Уилбэнксу, чтобы выпить виски. Погода выдалась не по сезону теплой, больше похожей на весеннюю.

Джон закурил сигару, предложил Джоэлу, но тот отказался. Они сделали еще по глотку виски «Джек Дэниелс».

– Жаль, что ты уезжаешь, – вздохнул адвокат.

– Мне тоже жаль, – покривил душой Джоэл.

– Приезжай летом на стажировку.

– Спасибо, я очень ценю ваше отношение. – Он не собирался возвращаться в Клэнтон ни летом, ни через год, ни через два, но считал, что Уилбэнксу пока рано говорить об этом. – Не исключено, что лето придется провести в университете, чтобы в следующем декабре завершить курс.

– К чему такая спешка? Наслаждайся учебой, сынок.

– Устал. Хочу начать карьеру.

– В таком случае, надеюсь, ты оценишь наше предложение о сотрудничестве.

К чему ходить вокруг да около? Отец никогда не играл словами, и его ценили за прямоту. Джоэл сделал большой глоток виски и решился:

– Мистер Уилбэнкс, я не уверен, что сумею заниматься юриспруденцией в этом городе. Когда я смотрю на здание суда – а его здесь видно со всех сторон, – то вспоминаю последние мгновения жизни отца. Вспоминаю, как он смело шел по улицам, среди толпы людей, ветеранов, приехавших отдать ему долг чести и поддержать, и как он поднимался по лестнице навстречу смерти. Его долгий путь в могилу. В зале суда я вижу только одно: как отца пристегивают к электрическому стулу.

– Я тебя понимаю, Джоэл, – проговорил адвокат.

– Уверен, этот образ никогда не сотрется из моей памяти. Как я буду представлять клиентов в этом зале?

– Понимаю.

Глава 44

28 марта, на тринадцатый месяц после суда в Оксфорде, пятый окружной апелляционный суд в Новом Орлеане утвердил вердикт, предписывающий стотысячную компенсацию за наступившую в результате противоправных действий смерть. Обсуждение было кратким, а голосование – единодушным. Вызывал недоумение размер суммы, однако никто не сочувствовал интересам богача, подло убившего своего пастора. Негодяй заранее задумал преступление, и семья жертвы сильно пострадала. Присяжные ознакомились с делом, выслушали свидетелей, изучили документы, все обсудили и утвердили вердикт по всем статьям.

Их решение потрясло Бэннингов. Братья Уилбэнксы и Джоэл считали, что вердикт поддержат, но сумму, разумеется, снизят. Штрафная компенсация за нанесение ущерба размером в 50 тысяч долларов – неслыханная величина. Учитывая стоимость земли и другой недвижимости Пита, сумму всего в пятьдесят тысяч можно было бы одолеть. Но плюс еще пятьдесят – это уже неподъемно.