Расплата

Легче чем с обеими предшественницами, потому что сначала он приводил их к себе в квартиру, а ей приходилось ждать, когда они останутся одни и следить, строить планы, узнавать их привычки. Где они живут, с кем видятся и куда ходят. А сейчас, сейчас ей просто нужно дождаться, пока он уйдёт. Тогда она без проблем сможет зайти и спросить насчёт него с журналом “Elle” в руках. Этот прекрасный аксессуар, внушающий доверие. Она опрятно и модно одета, от неё не исходит угрозы. А новенький двадцатисантиметровый нож тут как тут, в дипломате. Её она порежет немного иначе и ограбит, никакого сексуального подтекста. Никакой связи в глазах полиции, аккуратно и трагично.

Трагедия. Как любят это слово все телеведущие.

Младенец, выброшенный в мусорку, это трагедия. Подросток, убитый случайной пулей во время перестрелки между наркодиллерами, это трагедия. Деловая женщина на взлёте карьеры, упавшая под поезд метро, о, да, это тоже трагедия.

А вот и бред.

Для трагедии необходимо достоинство. Страдания, и тот, кто их испытывает, должны в какой-то степени быть выше, чем сама жизнь. Электры, Медеи, Лиры и Гамлеты. Нужно падать с большой высоты, переносить сильнейшую боль, нужно иметь в руках всё и всё потерять.

Взять хотя бы Говарда. Какая тут трагедия?

Хотя, на первый взгляд, можно и поспорить. Успешный юрист-консультант, да, очень успешный, а успех всегда подразумевает хоть капельку достоинства.

Как вдруг, два месяца назад умирает его мать. Печально.

А затем необъяснимые и никак не связанные смерти двух его пассий. Oбеих пассий, появившихся у него после долгих пятилетних отношений с Дорой, которая чуть ли не шнурки ему грёбаные завязывала. Какая жалость.

A ведь будет ещё и третья.

Столько всего навалилось. Однако, это нельзя назвать трагедией.

Потому что Говард… Говард вообщем-то червяк, ничтожество. Ничтожество, способное свалить на неё неудачи в сексе, хотя это у него не было эрекции. Каким же надо быть ничтожеством, чтобы когда её сократили в банке, и ещё тридцать человек на минуточку, отреагировать обвинениями в том, что она, видите ли, недостаточно напористая, недостаточно пробивная.

Каким же надо быть ничтожеством, чтобы тешить своё самолюбие, заставляя её чувствовать себя ещё ничтожнее, и наконец, бросить её.

Нет, далеко не трагическая фигура.

Просто жалкий человечишка, которому очень не везёт в личной жизни.

И не будет везти, никогда. Об этом Дора позаботится.

Ни одна из них не выживет, ни одна.

Пока он не поймёт, что приносит всем несчастья и не перестанет даже пытаться.

Она знала какое значение для него имеет секс. Многие годы, пока у него не начались проблемы, значение он имел огромное.

Это его просто убьёт.

Расплата, - подумала она. Это означает погашение всех ранее взятых долгов. А Говард… Говард ей сильно задолжал.

Это означает освобождение.

Её самоуважения, её настоящего внутреннего я.

Она подумала: Мне лишь нужна расплата. Расплата по счетам.

А в восемь часов он вышел из здания.

Дора потягивала вторую чашку кофе и чуть не упустила его. Он прошёл как раз мимо её окна. Ей показалось, он выглядит каким-то печальным, задумчивым.

Может у них всё прошло не так гладко? А, неважно.

Она медленно допила кофе и расплатилась наличными. Нельзя оставлять следов. Как раз напротив тридцать девятого дома с таксистом расплачивался старик в дорогом элегантном костюме, бабочке и с тростью. Ей вспомнилась женщина возле продуктового, словно сошедшая с фотографии Уокера Эванса. Всё же миром правят мужчины, пусть даже пожилые мужчины. Она подождала пока они не отъедут, затем перешла через дорогу, зашла в подъезд и оглядела почтовые ящики. На нужном было написано: Б. Керрида. Имя её удивило. Дора никак не ожидала, что та латиноамериканского происхождения. Она нажала на кнопку вызова.

- Да?

- Здравствуйте, это Джаннет.

- Джаннет?

- Да. Говард дома?

Пауза.

- Секундочку, сейчас я вам открою.

Прозвучал звуковой сигнал и открылась дверь. Дора зашла и поднялась на лифте на третий этаж.

На нём было всего две квартиры, что позволяло судить об их размерах. И расположен дом был всего в квартале от Централ Парк Вест.