Расплата кровью

Он начал копаться в ее вещах, перебирая сумочки, перчатки, украшения, но не нашел того, что искал. Зато во втором сундуке, на самом дне, под свитерами и туфлями, под девичьим альбомом для наклеивания вырезок, полным вырезок из газет и разных памятных пустячков, лежала старая театральная программка, он молил Бога, чтобы она там нашлась; к ее обложке были прицеплены очки Ханны в тонкой металлической оправе. По диагонали обложка была разделена полосой, разграничивая названия двух пьес, которые представляла труппа, они были напечаны яркими буквами, белыми на черном, в верхня части и в нижней: «Герцогиня Мальфи»[45] и «Три сестры».

Линли нетерпеливо листал страницы, ища состав сполнителей. Но, дойдя, уставился на него, не веря своим глазам, едва веря в циничную насмешливость случая, который руководил подбором исполнителей для этих спектаклей. Потому что за исключением Айрин Синклер и горстки актеров и актрис, которые его не интересовали, все остальные были те же самые. Джоанна Эллакорт, Роберт Гэбриэл, Рис Дэвис-Джонс и даже Джереми Винни в маленькой роли, она, конечно, и стала лебединой песней его недолгой сценической карьеры.

Линли отбросил программку в сторону, встал со стула и прошелся по этой маленькой конурке, потирая лоб. Наверняка было что-то, чего он не заметил в тех записях, которые Ханна посвятила своему любовнику. Что-то, что указало бы на его личность, пусть косвенно, что-то, на что Линли не обратил внимания, не уловив, что это значит. Он снова уселся на стул и стал все перечитывать.

Только с четвертого раза он нашел это: «А сам потом – черт покажи мне как ее играть. Конечно он знает как это делается!!! Уж это-то он делать умеет». Таких знатоков могло быть только двое: режиссер постановки или актер, занятый в сцене, из которой была скопирована «предсмертная записка» Ханны. Режиссер конечно же знал, как показать дилетантке азы актерской игры. Или актер, задействованный в этом акте: он тоже знал, как надо играть эту роль, поскольку сам был партнером ее исполнительницы уже на протяжении нескольких недель.

Быстро сверившись с программкой, Линли увидел, что режиссером был лорд Стинхерст. Один – ноль в пользу интуиции сержанта Хейверс. Теперь оставалось только найти, из какой части «Трех сестер» взята «предсмертная записка» и кто играл роли в этой сцене. Потому что теперь он все четко представлял: Ханну, идущую на мельницу, чтобы встретиться с любовником, в кармане у нее восемь страниц текста, старательно переписанного ею от руки для прослушивания. И того, кто убил ее. Он взял эти восемь страниц, вырвал тот кусок, который больше всего годился для предсмертной записки, а остальное унес с собой, оставив ее тело на крюке.

Линли закрыл сундуки, выключил свет, взял все тетрадки и программку. Внизу, в гостиной сидел Тедди, положив ноги на дешевый, заляпанный пищей кофейный столик, и ел из голубой жестяной тарелки рыбные палочки. На полу стояла пинта эля, наполовину опустошенная. На экране маленького цветного телевизора мелькало что-то спортивное, кажется, показывали слалом. Увидев Линли, парнишка вскочил и выключил телевизор.

– У вас в доме есть какие-нибудь пьесы? – спросил Линли, заранее зная, каким будет ответ.

– Это, что ли, книги с пьесами? – переспросил мальчик и покачал головой. – Ни одной. Вы уверены, что вам нужна книга? У нас есть записи и все такое. Еще журналы. – Он, похоже, понял, что книга требуется Линли не для того, чтобы просто почитать. – Папа говорит, что вы полицейский. Говорит, чтобы я с вами не разговаривал.

– А ты, я смотрю, его не слушаешься.

По лицу мальчика скользнула насмешка, он кивнул на тетради, которые держал под мышкой Линли.

– Про маму, да? Я их, между прочим, читал. Однажды вечером папа оставил ключи. Я прочел их все. – Он неловко перекатился на пятках, сунув одну руку в карман синих джинсов. – Мы об этом не говорим. Думаю, папа не сможет. Но если вы поймаете этого парня, вы мне сообщите?

Линли колебался. Мальчик снова заговорил:

– Понимаете, она была моей мамой. Она не была идеальной, не была такой уж ученой. Но она все равно была моей мамой. Мне она ничего плохого не сделала. И себя не убивала.

– Нет. Не убивала. – Линли направился к двери, обдумывая, что ответить парню. Остановившись, сказал: – Следи за газетами, Тедди. Когда мы поймаем человека, который убил Джой Синклер, это будет тот самый тип.

– Вы арестуете его и за мою маму тоже, инспектор?

Линли хотел было солгать, чтобы избавить этого мальчика от очередного столкновения с неприглядной действительностью. Но, глядя в его дружелюбное вопрошающее лицо, понял, что не может этого сделать.

– Только если он сознается.

Мальчик кивнул, по-детски изображая умудренность, а сам до боли стиснул челюсти… С вымученной небрежностью он произнес:

– Полагаю, нет улик.

– Улик нет. Но это тот самый человек, Тедди. Поверь мне.

Тот повернулся к телевизору.

– Я немного ее помню. – Он стал нажимать на кнопки, не включив телевизора. – Поймайте его, – тихо сказал он.