Расплата. Отбор для предателя

Мы с Клодом проводим в молчании всю дорогу до замка Ивара. Он не задает вопросов, похоже, уже зная меня достаточно хорошо, чтобы понять, что разговаривать сейчас выше моих сил, и я благодарна ему за это. Пятна желто-зеленых кустарников и низких деревьев за окном сливаются в единую массу, яркое солнце, которое только начинает клониться к закату, все еще обжигает равнину, и я чувствую себя такой же опустошенной и выцветшей после всего, что произошло. Смерти, не имеющие никакого смысла, испытания, которые не сделают победителей счастливыми. И похоже, только одному человеку здесь все это по душе.

Забиваюсь в глубину кареты, чтобы меня не было видно в окно, когда мимо проносятся стремительные кареты с королевскими гербами. Мясистое лицо короля мелькает мимо, бросается в глаза довольное выражение лица монарха. Конечно, он позабавился, конечно, ему все это в радость. Стискиваю зубы от бессильной злости и шепчу про себя имя девушки, погибшей сегодня по его вине.

Я дышу, как загнанный зверь. Сейчас, даже без кольца на пальце, голова раскалывается от боли, а руки трясутся мелкой дрожью. Все произошедшее как в тумане проплывает мимо меня: плачущая Марианна, недоуменно глядящий на нее король, Ивар, который, кажется, впервые в жизни предстал передо мной растерянным.

Судя по всему, они уже были уверены, что я не вернусь. Мне бы следовало чувствовать свой триумф и праздновать его, но я не чувствую ничего, кроме опустошения и облегчения. Еще одно испытание позади, но я так и не стала ближе к своей цели. Но тут же перед глазами встает лицо Лили, и губы мои трогает улыбка.

Нет, это не совсем так. Чего-то я все же добилась, я была рядом, я могла видеть и слышать ее, я могла даже вообразить, что все так же, как и раньше, когда читала ей сказку, а она уснула, совсем как в те давние времена, когда моя жизнь еще не была разрушена до основания.

— Скоро все это кончится, — наконец прерывает молчание Клод, как будто не выдержав тягостной тишины.

— Все это не должно было начинаться, — говорю я с горечью.

— Это уже не нам решать. Я говорил с родственниками девушек, очень многие недовольны поведением короля. У очень многих возникают вопросы, которые они пока не осмеливаются задать вслух, но рано или поздно все это выплывет наружу. Погибшие девушки были аристократками, хоть и не самыми состоятельными.

— Сегодня умерла девушка по имени Солана, — говорю я тихо.

— Солана Локлейн, — дергается Клод и тут же хмурится.

— Наверное, я не знаю ее фамилии.

— Это очень плохо, — говорит Клод. — Плохо для короля. Ее родители могут потребовать объяснений, и если они не найдут справедливости, это может стоить королю многого, в том числе потери земель.

— Он владеет всем этим, и он дракон, — говорю я. — Что ему эти земли? Что ему эти люди? Если он захочет, они все будут гореть. Они лишь мотыльки, не больше.

— Ты ошибаешься, Элис, — говорит Клод, — все не так просто. Король может быть королем только до тех пор, пока его поддерживают те, на ком он стоит. Но если он начнет истреблять их, они могут найти кого-то другого на эту роль. Жестокая сила не всегда решает все.

Я задерживаю долгий взгляд на молодом инквизиторе, и у меня возникает стойкое ощущение, что я совсем плохо его знаю. Похоже, гораздо хуже, чем он знает меня.

— Я ненавижу его, — говорю я шепотом. — Никогда не думала, что скажу такое кому-то, но моя ненависть к нему даже больше, чем к Ивару, который отнял у меня все.

— Признаюсь тебе, я надеялся, что можно будет с ним договориться. Да и не только я…

— О чем ты?

— Блэйк хотел рассказать ему о тебе, о твоей истории, вернуть тебе твое имя, призвать князя к ответу и установить справедливость. Сначала я не понимал, почему он мешкает, ведь момент удобнее некуда. Но теперь я понимаю почему. Если король узнает об этом, все, что он сделает, — использует это для своего удовольствия. А удовольствия у него, как мы можем видеть, весьма бесчеловечные.

По спине моей проносятся ледяные мурашки, когда я представляю, что сделал бы Маркус II, если бы узнал мою историю. И я согласна с Клодом, ничем хорошим для меня это бы не кончилось, скорее всего, он бы придумал какую-то забаву для себя, чтобы развеять скуку. Жестокую забаву, разумеется.

— Следующее испытание может убить меня, — говорю я, чувствуя, что мой голос звучит безжизненно.

— Нет, — говорит Клод, — мы этого больше не допустим, я тебе обещаю. Что бы этот садист ни выдумал, пусть играет в эти игры без тебя. Насколько я понял, Стормсу пришелся по душе твой иллюзорный облик, и он уже готов все бросить и остаться с тобой. По большому счету, это все, что нам было нужно.

— Но король не захочет остановить отбор, каким бы ни было желание Ивара, — качаю я головой.

— Когда Блэйк найдет твою вторую дочь, это уже не будет иметь значения.

При упоминании моей второй дочки я смотрю на Клода с надеждой, которая тут же разбивается.

— Ты что-то знаешь?

— Блэйк не велел говорить мне раньше времени, чтобы не обнадеживать тебя.

— Говори, — с нажимом требую я и хватаю Клода за руку.

— Есть информация, что она в замке, осталось только найти где.