Расплата за ложь

Мой острый язычок — главное оружие в этой нашей игре, но прямо сейчас я сбита с толку.

Он откусывает еще кусочек.

― О чем ты говоришь, Макли?

Его улыбка дергается, и челюсть на мгновение сжимается. Это едва заметно, но я это вижу.

Он терпеть не может, когда я называю его по фамилии.

Ненавидит это.

Вот почему я называю его только так. Это еще один способ держать его на расстоянии, независимо от того, как сильно он стремится подойти ближе.

А он очень стремится.

С того самого дня, как мы встретились, и довольно регулярно в течение последних двух недель, он предельно ясно давал понять, что хочет переспать со мной.

Когда я ловлю его взгляд в коридорах или кафетерии, он всегда смотрит на меня с такой уверенностью, что в ответ у меня по спине пробегает дрожь страха.

Он смотрит на меня так, словно я уже принадлежу ему.

Как будто он знает, что это только вопрос времени, когда я сломаюсь.

Я слегка встряхиваю головой, пытаясь избавиться от этих навязчивых мыслей.

Парень встает во весь рост и направляется ко мне ленивой походкой. При росте чуть больше пяти футов восьми дюймов я довольно высокая для девушки. На самом деле, мой длинный шаг и связанная с ним скорость — это две сильные стороны, которые делают меня угрозой на поле.

Но когда тело Риса, ростом шесть футов четыре дюйма, нависает надо мной, мой рост кажется слишком маленьким.

Он пытается использовать свои размеры, чтобы запугать меня и заставить сделать шаг назад. Но я отказываюсь подчиняться его тактике манипулирования, так что в результате мы стоим почти грудь к груди, мой подбородок полностью задран вверх, чтобы сохранить зрительный контакт.

― Твоя задница, любимая, — говорит он, произнося слово «задница» так, словно говорит о святом граале. ― Я не хотел останавливать шоу.

Я прищуриваюсь, глядя на него, наконец-то понимая, о чем он говорит.

Я наклонялась, пытаясь расслабить подколенные сухожилия, когда он прошел мимо — и в конце концов почувствовал себя как дома позади — меня. В такой позе у него был бы идеальный вид на мою задницу и не более того.

На мне мой обычный тренировочный костюм, спортивный комплект из двух частей, состоящий из укороченного топа с длинными рукавами и велосипедки.

Годы занятий спортом и тяжелой атлетикой подтянули мою задницу, но я не боюсь признать, что одна из причин, по которой я купила этот комплект, заключается в том, что он придал мне дополнительную подтянутость.

И он темно-синего цвета. Я люблю темно-синий.

Я могу только представить, как выглядел этот момент с его точки зрения.

― Шоу окончено. ― Говорю я ему, скрещивая руки на груди, чтобы воздвигнуть какой-то физический барьер между нами.

Его глаза опускаются, чтобы проследить за движением и посмотреть на мою грудь, медленная улыбка растягивается на его лице, когда он делает это.

Почему мне кажется, что я капитулировала, просто сложив руки на груди?

Я хочу стереть эту улыбку с его лица.

― Это очень плохо. Я предпочел бы другой вид. ― Мурлычет он, его пристальный взгляд скользит по моему лицу, впитывая каждое выражение, каждое подергивание. ― Менее болтливый.

― Почему я не удивлена, что болтливость тебе противна?

Он отрывисто смеется.

― Это не так. Только когда это мешает мне смотреть на твою потрясающую задницу.

― Может быть, ты просто не можешь уследить за моим ртом. ― Говорю я, поддразнивая его.

Я сожалею о своих словах, как только они покидают мой рот. Они прозвучали намного более неоднозначно, чем я предполагала, и, конечно, Рис зацепился за эту возможность.

Он слегка приподнимает бровь, делая шаг вперед и наклоняя голову ко мне.

― Что-то подсказывает мне, что дать тебе понять, что я хочу трахнуть твой рот так же сильно, как и твою задницу, ― это не тот ответ, который ты ищешь.

Я усмехаюсь и закатываю глаза, делая шаг назад и надеясь, что хорошо скрываю реакцию своего тела на его слова, когда по моей коже пробегают мурашки.

― Твои усилия напрасны. Иди пофлиртуй с членами своего фан-клуба. ― Говорю я ему, игнорируя крошечный спазм в животе и вместо этого наклоняю подбородок в сторону трибун, где обосновалась компания девушек.

Они визжат, когда он оборачивается, чтобы посмотреть на них. Рис слегка машет им рукой, и у пары из них такой вид, будто они могут умереть на месте от одного этого жеста.

― Список ожидания определенно длинный. ― Добавляю я шутливо, хотя это выходит более отрывисто, чем что-либо другое.

Улыбка возвращается, сногсшибательная, как всегда.

— Просто скажи слово, любимая. ― Он говорит, поднимая мой подбородок пальцем: ― Порви с тем придурком, по которому ты тоскуешь, и ты возглавишь список ожидания.

Он говорит о Картере, моем парне на расстоянии, с которым я училась в средней школе в Чикаго, прежде чем перевестись в АКК в выпускном классе.

― Как бы заманчиво ни звучало это предложение, — отвечаю я, сарказм сочится из каждого слова, — Похоже, что это не произойдет… никогда.

― Из-за парня?

― Из-за парня и, честно говоря, потому, что мне это просто неинтересно.