Расплата за ложь

― Так ты меня трахнула, да. Никакого сна не будет. ― Говорю я, похоть сгущает мой голос: ― В первый раз, когда мы будем трахаться, ты можешь вырубиться, в остальное время тебя будут трахать без перерыва до тех пор, пока я не сочту это достаточным наказанием за то, что заставила меня ждать так долго. И даже тогда я мог бы продолжать и посмотреть, смогу ли я разбудить тебя своим членом.

По ее коже пробегает дрожь, и я мурлычу от этого зрелища.

― Я знаю, любимая. Тебе так этого хочется. ― Говорю я и опускаюсь губами к ее макушке. Глубоко целую ее, вдыхая пьянящий аромат ее фруктового шампуня, а затем поднимаю губы.

Если бы мне сказали, что первый раз, когда я поцелую Тайер, это будет на ее макушке, я бы рассмеялся вам в лицо.

Но в данный момент я принимаю все, что могу получить.

Она смотрит на меня сквозь ресницы, ее взгляд мягкий, открытый и чертовски манящий.

― Не смотри на меня так. ― Я рычу на нее.

― Почему?

― Девушки, которые просят меня трахнуть их глазами, получают то, что хотят, и их трахают на капоте моей машины на школьной парковке.

В ее глазах вспыхивают искры, а тон становится жестким, когда она говорит.

― Такое часто случается, не так ли?

― На удивление, чаще, чем ты думаешь. ― Отвечаю я, одаривая ее лукавой улыбкой.

― Да пошел ты.

Она мечется в моих руках и снова пытается вырваться из моих объятий, на этот раз с большей агрессией, чем раньше.

― Опусти меня, Макли.

Я знаю, что она пытается вывести меня из себя, называя меня так, и это срабатывает. У меня яростно дергается челюсть, когда я сопротивляюсь желанию встряхнуть ее.

― Почему это тебя беспокоит? ― Я ворчу на нее, мой голос становится низким.

― Не беспокоит. ― Она огрызается, все еще пытаясь вырваться из моей хватки.

Я опускаю ее в вертикальное положение, стараясь не надавить на лодыжку, и прижимаю ее спиной к своей машине. Мои руки протягиваются по обе стороны от нее, чтобы прижать ее к двери.

― Так и есть. Ты так злишься, что твои мышцы вибрируют от гнева. Посмотри на себя.

Она этого не делает, отворачивая голову.

Моя рука вырывается и хватает ее за челюсть, заставляя посмотреть на меня.

― По крайней мере, смотри на меня, когда лжешь мне. ― Говорю я ей, глядя на нее сквозь тяжелые веки.

Из-за того, что я держу ее за челюсть, ее губы становятся пухлыми и оказываются у меня перед лицом. Я хочу впиться в них и сосать их, ловя и заглушая языком ее крики, пока я пожираю ее.

Я облизываю губы при этой мысли, и она видит это.

Ее глаза открывают секрет, который ее рот все еще отчаянно пытается сохранить.

Она хочет меня.

Это ясно, как день, в ее расширенных зрачках, когда она смотрит на мой рот. Голодные дети не смотрят на еду в День благодарения с таким желанием, как она смотрит на меня.

Я прижимаюсь к ней всем телом, прижимая ее к двери так, что ей некуда деться. Ее ноги частично раздвинуты, и я использую небольшое пространство, чтобы просунуть колено между ними, не останавливаясь, пока не достигну вершины ее бедер.

Она тихонько вдыхает, и я чуть не кончаю от этого звука.

― Хорошая девочка. ― Я шепчу, мое лицо достаточно близко к ее лицу, чтобы она могла почувствовать мои слова на своих губах.

Она стонет.

Это тонкий, отчаянный звук. Не более чем хныканье, и это самое сексуальное, что я когда-либо слышал.

Я прижимаю колено к ее киске, чтобы еще сильнее соприкоснуться с ее клитором, и ее рука вырывается, ее пальцы ложатся мне на грудь.

Ее глаза закрываются, когда она на мгновение отпускает себя.

Она просто отдается ощущениям, тому, как я прикасаюсь к ней и скоро буду владеть ею.

Мое лицо приближается к ее уху, мой голос ― отчаянный шепот:

― Если ты не даешь мне трахнуть тебя, позволь мне хотя бы поцеловать тебя.

Ее глаза распахиваются, даже когда я начинаю грубо водить коленом по ее клитору, от чего по ней пробегают искры, как от спички по боксеру.

― Один раз, ― говорю я, наклоняя свое лицо к ее лицу, и шепчу: ― Мне кажется, что если я не попробую тебя, то умру.

Она облизывает губы, когда я оказываюсь в миллиметрах от ее рта.

― Тайер!

Я поворачиваю шею в направлении голоса.

Нера стоит там со своей фехтовальной сумкой и шокированным выражением лица. Представляю, какую картину мы ей открываем ― Тайер лежит на моей машине с моим коленом между ног, задыхается и находится в нескольких секундах от того, чтобы быть оскверненной мной.

Я уже собираюсь словесно испепелить нашего прерывателя, когда Тайер отталкивает меня.

― Боже мой, ― говорит она, отпихивая меня назад так сильно, как только может.

На этот раз я позволяю себе упасть назад.

Момент упущен.

Она спотыкается, когда пытается идти.

― Давай я тебя подвезу. ― Я говорю, делая шаг к ней.

Она поднимает руку, останавливая меня на месте.

― Нет, все в порядке. Нера подвезет. ― Она прыгает к подруге на одной ноге. ― Я приложу лед и не буду нагружать ногу, как ты и сказал.

Она обнимает Неру за плечи и опирается на нее всем весом, пока они идут к гольф-карам.

― Сильвер. ― Рявкаю я, и она оборачивается. ― Смотреть на твою спину, когда ты уходишь, начинает меня бесить. Когда-нибудь я запру тебя в комнате, и тебе некуда будет убегать. ― Мрачно предупреждаю я ее.