Расплата за предыдущую жизнь

— А ты кто? — спросил Тюляпин, вглядываясь в смутно знакомые очертания помолодевшего бывшего попутчика. — Я тебя где-то видел.

— Александр Трензель, а вы кто?

— Александр? Капитан? Вы помолодели!

— Стойте! Ёшки-матрёшки! Вы Аркадий Иванович?

— Он самый!

— Вам тоже лет восемнадцать на вид. Не знаете, что с нами произошло?

— Что произошло, не знаю. И как такое может быть? — он развёл руками в стороны, указывая на грузовик и тела погибших красноармейцев.

— Думаю, одно объяснение — мы в прошлом.

— Может кино снимают? — недоверчиво возразил Тюляпин.

— Какое кино? Мы ехали в поезде…

Немая сцена. Оба ветерана переваривали ситуацию.

— Слышите? — вдруг, замер Александр. — Кажется, что сюда кто-то едет.

— Вот и хорошо, — вздохнул Тюляпин. — Хоть узнаем, где мы и что тут происходит.

Он хотел было выйти на дорогу, но увидел танк с крестом на башне. Остановился, как вкопанный. Танк полз по дороге, огибая на повороте небольшое озерцо. Тюляпин оглянулся на Александра, тот тоже заворожено смотрел на гусеничное чудище. В ногах появилась дрожь.

— Бежим! — крикнул Александр и схватил Тюляпина за рукав. — Из кустов лучше посмотрим, что за дела творятся!

Они развернулись и сделали несколько шагов, когда голос подал один из красноармейцев:

— Какого чёрта?

— Хватаем! — буркнул Александр.

«Ветераны» подхватили его подмышки и потащили к лесу. Юноша попытался упираться, но кулак перед носом вразумил быстрее, чем слова.

Лес хоть и был недалеко, но «ветераны» запыхались. Всё-таки бег с непривычки по траве с упирающимся телом, не променад по площади с наградами на груди.

— Какого чёрта вы меня притащили сюда? И чё происходит? Нафига в форму оккупантов оделись?

— Заткнись! — Александр бросил жёсткий взгляд на юношу. — Немцы!

По дороге шла танковая колонна из нескольких десятков танков.

— Ну и что, что немцы? Мы с ними дружим, так что хватит из себя партизан строить, — сказал юноша и попытался выползти из укрытия.

Александр рванул его за ремень назад.

— Ты чё? Охренел? — взвизгнул юноша, и повторил попытку вырваться из леса.

Удар в глаз откинул его назад.

— Сиди смирно! Дай разобраться, что тут происходит! Потом решим выходить к ним или нет!

— Чё сразу драться? — захныкал юноша, размазывая по лицу грязь вместе со слёзами.

Танковая колонна пропылила мимо и исчезла за стеной леса.

Александр с шумом выдохнул воздух и прислонился спиной к стволу берёзы. Вытер пот рукавом гимнастёрки.

— Нытик, а ты кто такой? — обратился он к хлюпающему носом юноше.

— Коля, — произнёс тот, вытирая текущие сопли рукавом. — С Уренгоя.

— Так, всё понятно.

— Что понятно, Александр? Мне вот ничего непонятно! — Тюляпин нервничал. — Эта форма. Откуда она взялась на мне? Танки эти. Вы хоть объясните.

— Во-первых. Перестань тыкать. Мы тут теперь одного возраста, если забыл. Во-вторых, мы в прошлом. Не надо делать круглые глаза. Я почему-то в этом уверен. Там, в будущем, нас уже нет в живых. Иначе, мы не сидели бы здесь. Я вот знаю, почему меня сюда закинуло.

Коля перестал всхлипывать и прислушивался к словам Александра.

— И почему? — проявил интерес Тюляпин.

— За всё надо платить, как говорится. Вы помните, как я был одет?

Оба собеседника разом кивнули.

— Так вот. Форма, награды — это всё липа. Не был я ни в каком Афгане. И звания у меня нет. Я вообще в армии не служил! Выпендриться захотелось. Только, как говорил мой отец, в жизни за всё надо платить.

Тюляпин сник, руки зашарили по поясу, наткнулись на стеклянную фляжку с водой. Непослушными руками расстегнул чехол, с трудом выдернул пробку и сделал глоток, уставившись взглядом в одну точку.

— Я уверен, что попал сюда из-за этого. За какие грехи попали вы, я не знаю.

— Александр. Саша. Я тоже ряженый. Не воевал я в Великую Отечественную. Славы захотелось, вот и надел отцов пиджак с наградами. Да потом награды матери добавил к ним, — Тюляпин вздохнул и повесил голову.

— С нами понятно. Остался Коля с Уренгоя. Для ветеранов он молод. Значит, какой-то другой грех есть. Колись, братец.

— Я… не знаю…

— Я знаю, — с сарказмом усмехнулся Тюляпин. — Он здесь для того, чтобы проверить свою версию и безвинно убиенных немцах.

— Убедительная версия. Вот так, Коля, теперь ты боец Красной Армии. Как ты там говорил? Убийцы ни в чём не повинных немецких солдат? Или что-то в этом вроде. Теперь тоже будешь убийцей. Это, Коля, война. Самая настоящая. Тут тебе в бундестаге не дадут читать лекции.

— Я не могу быть солдатом! Мне шестнадцать лет! Я несовершеннолетний!

Александр рассмеялся.

— Мы, как ты уже заметил, помолодели при переносе в другую реальность. А ты — постарел! Нас всех привели к одному возрасту. Не знаю, кто это сделал, но я, похоже, начинаю верить в бога.

— Надо идти к немцам и всё рассказать! Они поймут! Комиссары нас сразу к стенке, а они цивилизованные люди!