Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться

Сэр, мистер Бернард Левин спрашивает: «Можно ли есть кварки?» По моим оценкам, он съедает 500 000 000 000 000 000 000 000 001 кварк в день… Искренне Ваш…

Честно признаваться в своем неведении — хорошее качество, но в гуманитарных вопросах никакой редактор не потерпит такого торжествующего невежества, и будет совершенно прав. Тем не менее в некоторых кругах мещанское пренебрежение к естественным наукам до сих пор считается чем-то остроумным. Иначе как объяснить следующую шуточку нового редактора лондонской «Дейли телеграф»? В статье сообщалось о том шокирующем факте, что треть населения Британии все еще считает, будто Солнце вращается вокруг Земли. В этом месте редактор вставил комментарий в квадратных скобках: «[А разве нет? — Прим. ред.]». Если бы какой-нибудь опрос вдруг показал, что треть британцев автором «Илиады» считает Шекспира, ни один редактор не стал бы прикидываться, будто не знает Гомера. Но в обществе считается приемлемым, когда кто-то выхваляется невежеством в естественных дисциплинах или с гордостью заявляет о своем незнании математики. Я уже высказывался на эту тему достаточно часто, чтобы прослыть занудой, так что позвольте мне процитировать Мелвина Брэгга, одного из наиболее заслуженно уважаемых британских авторов, пишущих о культуре. Отрывок взят из его книги об ученых «На плечах гигантов» (1998 г.).

Все еще остались люди, достаточно жеманные для того, чтобы признаваться в своем полном незнании естественных наук так, будто это дает им какое-то превосходство. В действительности же это выглядит весьма по-дурацки и отводит им место на самом краю той набившей оскомину британской традиции интеллектуального снобизма, которая относится к любому знанию, особенно научному, как к «ремеслу».

Сэр Питер Медавар, этот хулиганствующий нобелевский лауреат, уже упоминавшийся мною, тоже говорил о «ремеслах» нечто подобное, едко высмеивая неприязнь британцев ко всему практическому.

Говорят, будто бы в Древнем Китае вельможи отращивали себе на руках ногти — или хотя бы один ноготь — до такой непомерной длины, чтобы быть очевидно неспособными ни к какому ручному труду, как бы сообщая всем, что они существа слишком утонченные и возвышенные для подобных занятий. Эта традиция не может не прийтись по душе англичанам, которые по части снобизма оставили все другие нации далеко позади. Наше изысканное отвращение к прикладным наукам и ремеслу сыграло немалую роль в том, что на мировой арене Англия достигла того положения, которое занимает сегодня.

«Границы науки» (1984 г.)

Антипатия к науке может принимать формы совсем уж вздорные. Взгляните на этот гимн ненависти к «ученым», опубликованный писательницей и феминисткой Фэй Уэлдон все в той же «Дейли телеграф» 2 декабря 1991 года (я ничего не хочу сказать этим совпадением — у газеты деятельный научный редактор и новости науки освещаются в ней прекрасно):

Не ждите, что мы будем любить вас. Вы много наобещали и обманули ожидания. Вы никогда даже не пытались ответить на те вопросы, которые мы все задаем в шестилетнем возрасте. Куда ушла тетушка Мод, когда умерла? Где она была, прежде чем родиться?

Обратите внимание, что это обвинение — полная противоположность тому, в чем обвинял ученых Бернард Левин (будто бы они не знают, когда не знают). Если бы я попытался высказать простое, прямое и наиболее вероятное предположение в ответ на любой из двух предложенных вопросов про тетушку Мод, меня наверняка назвали бы самонадеянным и бесцеремонным — выходящим за рамки того, что мне может быть известно, за пределы науки. Мисс Уэлдон продолжает: