Расплетая радугу: наука, заблуждения и тяга к чудесам

Если ученые калибра Кауфмана, Лики и Льюина могут быть обольщены плохой поэтической наукой, каков шанс у неспециалиста? Даниэль Деннетт рассказал мне о беседе с коллегой философом, который прочитал «Удивительную жизнь», и утверждал, что у кембрийских типов не было общего предка — что они возникли как независимые первоисточники жизни! Когда Деннет заверил его, что идея Гулда состояла не в этом, ответ его коллеги был таков: «Ну тогда вокруг чего эта вся шумиха?»

Превосходство во владении пером — обоюдоострый меч, как отметил, в за ноябрь 1995 года выдающийся эволюционист Джон Мэйнард Смит.

Гулд занимает довольно забавную позицию, особенно на своей стороне Атлантики. Из-за его превосходных сочинений небиологи стали его считать выдающимся эволюционным теоретиком. Напротив, эволюционные биологи, с которыми я обсуждал его работу, склонны рассматривать его как человека, чьи идеи столь бессвязны, что едва ли стоит принимать их во внимание, но человека, которого не стоит публично критиковать, потому что он, по крайней мере, на нашей стороне против креационистов. Все это не имело бы значения, если бы не то, что он дает небиологам в значительной степени ложное представление о состоянии теории эволюции.

Мэйнард Смит рецензировал книгу Деннетта «Опасная идея Дарвина» (1995), которая содержит разгромную и, можно было бы надеяться, смертельную для влияния Гулда на эволюционные взгляды критику.

Что на самом деле произошло в кембрии? Саймон Конвей Моррис из Кембриджского университета, как льстиво признает Гулд — один из трех ведущих современных исследователей Бёрджес-Шейла, сланцевой формации ископаемых, которая является темой «Удивительной жизни». Конвей Моррис недавно опубликовал свою замечательную книгу на эту тему. «Тигель творения» (1998), которая критикует почти каждый аспект точки зрения Гулда. Подобно Конвею Моррису, я не думаю, что есть какие-либо веские основания полагать, что процесс эволюции в кембрийском периоде отличался от того, как он происходит сегодня. Но нет никаких сомнений, что большое количество крупных групп животных впервые встречаются в палеонтологической летописи в кембрии. Очевидная гипотеза пришла в голову многим людям. Возможно, у нескольких групп животных эволюционировали твердые, способные фоссилизировать скелеты, примерно в одно и то же время и, возможно, по одной причине. Один из вариантов — эволюционная гонка вооружений между хищниками и добычей, но есть другие предположения, например, резкая перемена в химическом составе атмосферы. Конвей Моррис вообще не находит оснований для поэтической идеи буйного и сумасбродного расцвета жизни в диком танце кембрийского разнообразия и дисбаланса, впоследствии сокращенного до сегодняшнего, более ограниченного репертуара типов животных. И даже скорее на самом деле все наоборот, как и ожидали бы большинство эволюционистов.

Остается вопрос — где во времени лежит точка разветвления основных типов? Вспомните, что это вопрос отдельный от вопроса подлинного кембрийского взрыва доступных ископаемых. Спорный вопрос — сосредоточены ли в кембрии точки ветвления при расхождении основных типов — гипотеза взрыва точек ветвления. Я сказал, что стандартный нео-дарвинизм совместим с этой гипотезой. Но я все еще не считаю, что такое вообще вероятно.

Один из возможных путей решения вопроса — взглянуть на молекулярные часы. «Молекулярные часы» основаны на факте, что определенные биологические молекулы изменяются с довольно постоянной скоростью на протяжении миллионов лет. Если вы признаете это, вы можете взять кровь у любых двух современных животных и вычислить, как давно жил их общий предок. Некоторые недавние исследования с помощью молекулярных часов отодвинули точки ветвления различных пар типов глубоко в докембрийскую эру. Если эти исследования верны, вся риторика эволюционного взрыва становится излишней. Но существуют разногласия по поводу интерпретации результатов молекулярных часов, полученных для столь давних времен, и нам стоило бы подождать большего количества свидетельств.