Расплетая радугу. Наука, заблуждения и тяга к чудесам

Мозг любого животного был описан как его бортовой компьютер. Он работает не так, как электронный компьютер. Он сделан из совсем других компонентов. По отдельности они намного медленнее, но работают в огромных параллельных сетях, так, что с помощью некоторых средств, еще только частично понятых, их число компенсирует их более медленную скорость, и мозг может, в определенных отношениях, превосходить компьютер. В любом случае, различия в деталях работы не лишают метафору силы. Мозг — бортовой компьютер тела, не потому, как он работает, а из-за того, что он делает в жизни животного. Сходство выполняемой роли распространяется на многие стороны экономики животного, но, пожалуй наиболее потрясающе из всех, мозг моделирует мир эквивалентом программы виртуальной реальности.

Могло бы показаться хорошей идеей, для всех животных в общем порядке вырастить большой мозг. Не правда ли, большая вычислительная мощность скорее всего всегда будет преимуществом? Возможно, но она также имеет свою стоимость. В пересчете на вес, мозговая ткань потребляет больше энергии, чем другие ткани. И наш большой мозг в младенческом возрасте делает рождение для нас весьма трудным. Наше предположение, что мозговитость должна быть хорошей вещью, частично произрастает из гордости за собственную видовую гипертрофию мозга. Но остается интересный вопрос, почему человеческий мозг стал столь особо крупным.

В одном авторитетном источнике говорилось, что эволюция человеческого мозга за последний миллион лет или около того — «возможно, самый быстрый прогресс, зарегистрированный для любого сложного органа во всей истории жизни.» Это, может быть, и преувеличение, но эволюция человеческого мозга, бесспорно, быстра. По сравнению с черепами других обезьян, череп современного человека, по крайней мере выпуклая часть, в которой содержится мозг, раздулась как воздушный шар. Когда мы спрашиваем, почему это случилось, недостаточно привести общие причины, почему наличие большого мозга могло бы быть полезно. По-видимому, такая общая польза была бы применима ко многим видам животных, особенно к тем, которые быстро перемещаются через сложный трехмерный мир лесного полога, как делает большинство приматов. Удовлетворительным объяснением будет то, которое скажет нам, почему одна отдельная линия человекообразных обезьян — фактически та, которая покинула деревья — внезапно унеслась, оставив остальных приматов стоять позади.

Когда-то было модно жаловаться — или, если хотите, злорадствовать — по поводу недостатка ископаемых, связывающих Homo sapiens с нашими обезьяньими предками. Времена изменились. У нас теперь есть довольно хороший ряд ископаемых, и, возвращаясь назад во времени, мы можем проследить постепенное уменьшение черепа через различные виды Homo к нашему предшественнику — роду австралопитеков, череп которых был такого же размера, как у современного шимпанзе. Главное различие между Люси или миссис Плес (известными представителями рода австралопитеков) и шимпанзе лежит совсем не в мозге, а в обыкновении австралопитека ходить вертикально на двух ногах. Шимпанзе так ходят лишь иногда. Раздувание воздушного шара мозга охватило три миллиона лет, от австралопитека, через Homo habilis, затем Homo erectus, через архаичного Homo sapiens до современного Homo sapiens.

Нечто немного похожее, кажется, случилось с развитием компьютера. Но если человеческий мозг раздулся как воздушный шар, прогресс компьютеров был больше похож на атомную бомбу. Закон Мура гласит, что производительность компьютеров данного физического размера удваивается каждые 1.5 года. (Это современная версия закона. Когда Мур впервые его сформулировал больше трех десятилетий назад, в нем упоминалось количество транзисторов, которе, по его замеру, удваивалось каждые два года. Характеристики компьютеров совершенствовались еще быстрее, потому что транзисторы стали быстрее, а также меньше и дешевле.) Покойный Кристофер Эванс, психолог, умеющий пользоваться компьютером, выразил суть наглядно: