Расплетая закат

Неудивительно. Скорее всего император боялся, что королевский лекарь может раскрыть тайну, что леди Сарнай при смерти. Хотя после случившегося на банкете это перестало иметь значение.

Я сглотнула. С моей стороны было бы непростительно оставить леди Сарнай в таком состоянии.

Мне в голову закрались мрачные мысли. «Брось ее. Она никогда не проявляла к тебе доброты. Пусть умрет».

Я повернулась к двери, но тут леди Сарнай закашлялась. Это прозвучало так жалостливо и нетипично для свирепой принцессы, которая когда-то нагоняла на меня страх.

«Подумай о том, как она перерезала глотки тем стражам. Она бы не раздумывая бросила тебя».

Я даже не сомневалась, что это правда.

«Так оставь ее».

До чего было бы легко прислушаться к этому темному голосу разума в моей голове, позволить демону лишить меня человечности одной мыслью за другой. Но во мне еще теплились остатки прошлой Майи. «Ты сильнее этого, – настаивала она. – Не поддавайся».

«Брось ее! – упрашивал демон. – Она бы не мешкая поступила так с тобой».

Да, но я не леди Сарнай.

Я – Майя Тамарин.

Мой мешок соскользнул с плеча и приземлился на пол с глухим стуком, когда я присела рядом с леди Сарнай, игнорируя непрекращающийся шепот внутри себя.

Как же ее спасти?

Даже если бы к ней пустили лекарей, они бы ничего не смогли сделать. Единственный человек, который мог бы ей помочь, покинул дворец.

– Где находятся покои лорда-чародея? – спросила я.

Цзюнь удивленно заморгала, ее широко расставленные глаза смотрели на меня с недоумением.

– В Летнем дворце они были рядом с Великим храмом, – нетерпеливо продолжила я, хватая запасную простыню со стула леди Сарнай. – Где они здесь?

– Но лорд…

– Да, отсутствует, я знаю. Это срочное дело.

Они выпалили ответ, и я ушла.

…

Стражи уже начали прочесывать дворец, пытаясь найти меня. На каждом углу я слышала, как они выкрикивали мое имя: «Мастер Тамарин, покажитесь! Мастер Тамарин!»

Под густым покровом облаков мне удалось быстро сотворить маскировку из простыни леди Сарнай. Я накинула ее на голову и побежала к северному концу Осеннего дворца.

Весь внутренний двор пустовал. Тени оккупировали дорожку к дому Эдана, который не мог похвастаться ни праздничными фонариками, ни цветами, ни какими-либо другими украшениями в честь свадьбы. Я скользнула за двери и притворила их за собой.

Все комнаты явно обыскивали. На полу валялись книги и свитки, которые беспечно скинули с полок. Стол был заставлен чернильницами и кистями, кровать превратилась в перевернутое месиво из простыней и перьев. В воздух поднялось облачко пыли, когда я обошла сломанную птичью клетку и прошла глубже в его покои.

Я не знала, где искать лекарство для леди Сарнай, но рабочее место Эдана казалось лучшим вариантом для начала поисков.

Его стол был завален картами. Некоторые страницы пожелтели от времени и пахли незнакомыми мне специями. Еще там лежали ежедневники, заполненные его аккуратным почерком, с иллюстрациями стран, о которых я никогда не слышала. Я пролистнула верхний ежедневник, останавливаясь на рисунке знакомого паука Нива. Наверное, Эдан сверялся с этими записями перед путешествием в Халакмаратскую пустыню. Язык, на котором они были написаны, тоже был мне незнаком.

Нельронатский, вероятно.

– Ты хоть что-нибудь пишешь на аландийском, Эдан? – проворчала я, переходя к его шкафу.

Судя по вмятинам на дереве, похоже, люди императора пытались сломать замок, но безуспешно. Наверное, они сдались, потому что слишком боялись магии, которая могла остаться в покоях лорда-чародея.

Не так давно я сама была такой. Точнее, Эдана я никогда не боялась, но я помнила ауру загадочности вокруг него при наших первых встречах. У меня ушли месяцы, чтобы рассмотреть искреннего юношу под маской магии и высокомерия чародея.

Я коснулась лакированных створок шкафа и провела пальцами по странным символам, выведенным на поверхности, пока не спустилась к бронзовому замку посредине. У него не было скважины, но замок был сделан в форме ястреба, и его два раскрытых крыла соединяли дверцы.

Поддавшись любопытству, я сложила крылья, не ожидая никакого результата. Но металл нагрелся под моими пальцами, и бронза расплавилась, сливаясь с черным лакированным деревом. Створки приоткрылись, будто узнали меня.