Расправь крылья свободы (СИ)

Не спеша, я повернулся к Ханджи, которая улыбалась во весь рот.

— Я уже говорил, что ты чокнутая? — не желая пока надевать ни рубашку, ни обычные штаны, я прошёл из своей комнаты в смежный с нею кабинет, к столу.

— Думаю, пару тысяч раз ты это где-то вскользь упоминал, — она упала на стул, рядом с моим столом, и пробежалась каким-то ошалевшим взглядом по бумагам. — Ты уже закончил?! — Ханджи один за другим потянула листы, сложенные в папки.

— Да прекрати ты это уже делать, сумасбродная женщина! — прорычал я, придавливая папку ладонью и зажимая там же пальцы майора.

Не сильно реагируя на то, что конечность оказалась явно не в самом удачном положении, она, взяв один из исписанных и ранее вытащенных ею листов, стала жадно вчитываться в строчки.

— Ты вообще знаешь, что такое сон? — она резко дёрнула рукой, требуя отпустить, а я, скорее от нежелания удерживать чужие пальцы, поддался и подошёл к подоконнику, где стоял графин со стаканом.

— Могу задать тот же вопрос, — нахмурившись, я отвернулся от неё и, налив себе воды, стал пить маленькими глотками.

В комнате послышались шаги, которые казались слишком шумными. Это неимоверно раздражало, но я продолжал стоять к Ханджи спиной, наблюдая за солнцем, которое стало светить в разы ярче.

— Сегодня привезут кадетов, — с каким-то предвкушением проговорила она.

Проигнорировал, поглощая воду.

— Мне так не терпится на них посмотреть, — продолжала она, по-видимому, делая круги вокруг дивана.

Проигнорировал, прикрывая глаза.

— А ещё больше хочется показать им мир за стенами!

Проигнорировал. Опустил стакан. Начинает раздражать. Слишком много текста.

— Первый раз ведь всегда такой незабываемый, правда?! Ты помнишь себя, когда первый раз выехал за стену?

Слишком много громкого текста.

— Нет, — прошипел сквозь плотно сжатые зубы.

— А я вот помню. Это было просто непередаваемое ощущение, я думала, что теперь весь мир в моих руках!

Я услышал какой-то непонятный звук за спиной, но по-прежнему не оборачивался.

— И её помню, — голос прозвучал тихо, а я медленно поднял веки. — Три года прошло, а метка всё такая же яркая, — задумчиво протянула Ханджи. Я медленно повернулся к ней, стоя теперь боком и отмечая, что она уселась на книжную полку у стола. — Ты же не смотрел, а я видела, как горели её глаза.

— Зачем ты мне это говоришь? — поставив стакан на подоконник, я подошёл ближе к ней, скрестив руки. — Слезь отсюда, есть стулья — на них нужно сидеть, а не на книжных шкафах.

— Просто проснулась сегодня и вдруг поняла, какой день, — она не спеша перенесла вес на ноги, перебирая пальцами, и в момент изменилась в настроении.

Я пронаблюдал за ней со стороны, без особого желания вспоминая, что, чтобы сюда сесть, Коинг потребовалось бы чуть ли не подпрыгнуть.

— Майор, иди занимайся своими делами, а меня оставь в покое.

— Но, Ривай… — с каким-то удивлением она кинула на меня быстрый взгляд.

— Иди, Ханджи, — я прошёл мимо неё, открывая входную дверь; женщина же не спеша пошла к выходу, а когда поравнялась со мной, я всё же добавил: — Если я захочу поговорить о Рие, то, не сомневайся — ты будешь первым собутыльником в моём списке, а до тех пор даже думать об этом не хочу.

Она бегло осмотрела моё лицо, которое не выразило ни одной эмоции, и шагнула за порог; я же сразу толкнул дверь, немедля проворачивая ключ в замочной скважине. Вновь обратившись к комнате, вдруг осознал, что не прочь бы ещё поспать, но вместо этого вернулся к окну, наливая себе новый стакан воды. Мой взгляд устремился к горизонту, но от уже яркого солнца было не очень приятно глазам, поэтому я переключил внимание на двор штаба, а точнее, на огромное дерево, растущее прямо напротив меня. Держа стакан у самых губ, я неожиданно для себя усмехнулся и оживил в голове образ отважно-глупой девчонки с удивительными глазами. Надо же… три года. А кажется, будто всё было только вчера. Метка тут же отдалась пульсирующими покалываниями.

***

— Итак, новобранцы, — голос Смита раздавался на всё тренировочное поле, где в несколько шеренг выстроились совсем зелёные разведчики. — Здесь и сейчас у вас пройдёт последняя тренировка под наблюдением четверых офицеров, после которой они примут решение, кого брать под свою ответственность. Само собой, разведчиков-медиков это не касается.

Главнокомандующий продолжал ещё что-то вещать, а я, наклонив голову немного вперёд, смотрел за кадетами передо мной, за их восторженными лицами, и не понимал, где они вообще берут в себе весь этот позитив. Как можно быть настолько тупыми и не осознавать, куда вы пришли на самом деле.