Расправь свои крылья

Я оглянулся на Гедеона, увидел его побледневшее лицо и расширенные глаза с полностью дезориентированным взглядом. Он рухнул на колени, тяжело дыша и задыхаясь от нехватки воздуха. У него опять случился приступ панической атаки из-за этих придурков. Те, видимо, испугались происходящего, потому что убежали прочь. Но, как позже выяснилось, они просто увидели неподалеку директора школы. Я бросился к Гедеону и крепко обнял его за плечи, пытаясь успокоить. Его тело сотрясалось от сильной дрожи. Я и представить себе не мог, как ему было больно.

– Дыши! – сказал я ему, чувствуя, как у самого бегут по щекам слезы, а сердце содрогается в груди. – Просто дыши! Я с тобой! Сейчас все пройдет!

Каждый раз, когда это с ним происходило, я сам камнем шел ко дну.

– Я не могу, – с трудом выдавил он, мучительно закашливаясь.

– Ты можешь. Дыши со мной.

Он боролся за воздух, тяжело и неровно вдыхая. А я боролся за своего друга.

– Мы пройдем через это вместе.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросил Гедеон, вырывая меня из далеких воспоминаний. Мой взгляд снова нашел это дурацкое яблоко в его руках.

С самого детства между нами была крепкая дружба и эмоциональная связь, поэтому любое событие, которое могло ее разрушить, оставляло на душе неприятный осадок.

– Я понял, что тоже хочу яблоко, – пробормотал я, стараясь принять непринужденный вид.

– Лови, – он бросил мне его в руки. – Я возьму себе другое.

С этими словами Гедеон ушел. Я повернулся к Макси, стоявшей рядом со мной.

– Что-то случилось? – нахмурилась она. Неужели она смогла почувствовать мое кратковременное замешательство?

– Нет, – я улыбнулся и повертел в руке яблоко. Есть его после таких воспоминаний совершенно не хотелось.

Макси

Он сказал, что хочет яблоко, а потом просто отнес его на кухню и бросил на стол. Я тоже прошла вслед за ним, чтобы выпить кофе. В кухне также появились Гедеон с Марком, о чем-то оживленно беседуя. Марк сел за стол и принялся отбивать ритм ладонями по столу.

– Хочется больше ударных в конце припева! Как будто чего-то не хватает, – сказал он.

– Мы подумаем, что можно сделать. – Гедеон тем временем взял яблоко и принялся снимать кожуру ножом.

– Дай сюда! – Ден вдруг поспешно забрал из его рук яблоко и нож и принялся очищать его сам. – Тебе нужно беречь пальцы. Если ты их поранишь, то не сможешь зажимать струны.

Я улыбнулась, глядя на них. Какая милая забота. Но Ден был прав, для музыканта, пальцы которого играют на струнах, нет ничего хуже, чем какая-нибудь царапина или трещинка на пальце. Однажды в детстве я порезала палец и долгое время не могла играть на скрипке, пока ранка полностью не затянулась.

Он вручил Гедеону очищенное яблоко.

– Спасибо, – поблагодарил тот.

– Я никогда не забуду, как однажды Гедеон порезал указательный палец на левой руке перед полуторачасовым концертом. А ведь его рука обычно носится по грифу как сумасшедшая, – начал рассказывать Марк. – Владиславу тогда пришлось срочно бежать в аптеку и покупать какой-то медицинский клей и пластыри.

– Да, никому такого не пожелаешь, было больно и неудобно, – улыбнулся Гедеон, а потом повернулся ко мне. – Береги свои пальцы, Макси.

Я задумалась над этим. Действительно, теперь я в такой звездной команде, и мне нельзя подводить ее даже по малейшему поводу.

Вскоре мы дружно переместились в репетиционную комнату, где продолжили оттачивать песню злости. Марк утверждал, что не хватало ударных. Ему хотелось больше мощи и неистовства в конце припева, бурю грохота.

– Мы можем добавить дополнительные ритмы в студийных условиях из библиотеки ударных, – сказал Гедеон.

– Ладно, при записи сингла мы их добавим, но как быть с живыми выступлениями? – засомневался Марк.

– Пусть Ден что-нибудь придумает на своих синтезаторах.

И Ден придумал. Однако синтезаторы ему не пригодились. Он заставил Марка притащить из кладовки в репетиционную комнату старый запасной барабан, который, как я поняла, назывался «том-том». Они установили его на стойке.