Расправляя крылья

Убедившись, что практически все истребители имеют на себе пометки — где крестики, где черточки, а иногда и вовсе откровенные надписи, вроде «Лобану — от Вейса. Летай на здоровье», Джокт наконец-то нашел искомое — два крестика у левого движка, на высоте около двух метров. И теперь гладил корпус истребителя, от которого будет зависеть многое, если не всё, в дальнейшей жизни

Отказы каких-либо систем истребителя во время боевых вылетов были чрезвычайно редкими. Но всё же случались. Самым страшным, конечно, считался отказ двигателей. Без вооружения, даже с нефункционирующим навигационным экраном, можно было ещё попытаться уйти от опасности. Но даже принудительная эвакуация, при которой истребитель, ориентированный на крепость или же на приливную точку, уходящий по сложнейшим траекториям, избираемым генератором случайностей, была невозможна без движков. Потом шел отказ самого навигационного терминала. Без него, кстати, эвакуация тоже становилась невозможной. Потом… Любой отказ мог оказаться фатальным, поэтому думать о таком несчастии никому не хотелось. Единственным утешением являлись статистические выкладки, сообщавшие, что «чрезвычайно редко» — это значит один случай из миллиона. Гарантия пусть не полная, но достаточно внушительная. Другое дело — в везении истребителя. Иногда в одних и тех же ситуациях, в равных полётных условиях, торпеда, выпущенная одним пилотом, настигала цель, а другой пилот-истребитель, при идентичном маневрировании, скорости и расстоянии до цели, попадания не добивался. Вот почему Джокт непременно хотел верить в свою машину, как верил в везение Спенсера.

Казалось, «Зигзаг» заснул. Своими размерами он напоминал Джокту посыльное судно. Вот только корабль-авизо мог перевезти сколько-то там тонн груза или два десятка пассажиров. В боевом истребителе весь объём был занят сложнейшими приборами, которые выполняли единственную задачу — выжить и победить в бою. «Зигзаг» будто бы замер, сурово сосредоточившись, и Джокту неожиданно показалось, что истребитель сам пристально всматривается в своего будущего наездника фасетками светоулавливающих объективов и пытается прочесть мысли усиками навигационных антенн.

Пилот зависит от своей машины — истребителя. Истребитель находится во власти пилота. Две половинки одной души, пронзающие пространство почти со скоростью света.

Непроницаемо-чёрный светопоглощающий окрас «Зигзага» чуть сокращал его размеры. Но Джокт знал — восемнадцать метров в длину, четыре с половиной — наибольшая высота в первой трети корпуса. Сверху истребитель напоминал очертаниями морского ската, которого Джокт видел в Изумрудном зале Лунного причала. Распластанные эллипсы выступающих по бокам разгонных двигателей, чешуя лазерных и плазменных излучателей по всему корпусу, длинный прямой хвост, тянущийся на две трети общей длины, в котором скрыто всё навигационное и тактическое оборудование, защищенное специфической броней и кормовой турелью… Жабры тангажных движков и по паре выступов на каждом из разгонных — двигатели вертикального тангажа — клиренса. Учитывая, что все неровности скрадывались, сливались с черным корпусом, «Зигзаг» действительно походил на воплощенный в металле биологический организм. Джокт убедился в этом, побывав над ним сверху в монтажном гравиковше.

Сделал он это исключительно ради получения полного представления о том, как выглядит его истребитель во всех ракурсах. Ведь пилот попадал внутрь снизу — через шлюз, после чего специальная капсула поднимала его в кабину, а освободившееся пространство подъемного стакана тут же заполнялось криогенным составом. Это было необходимо, чтобы полностью охладить разгонные двигатели. Покинуть истребитель можно было только двумя путями — или своими ногами (которые ой как тяжело переставлять после полётных перегрузок!), в этом случае криогенный состав удалялся при швартовке, или же, при крайних обстоятельствах — используя катапультирующее устройство, отстреливающее всю кабину.