Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)

Девчонки моему выпаду улыбались — понимали гораздо больше, чем позволяли себе показывать. За что я был им благодарен. И сам-то, раскис, ну точно лопух! Нет, пора заканчивать эти самокопания, выбивать дурь из головы. Бэль еще не появилась, только замаячила на горизонте фактом существования, а уже вывела меня из равновесия так, что перед девчонками стыдно. В конце концов, именно этому меня и учат, иммунитету к любым проявлениям женских чар.

А гитара… Действительно, обидно, и я даже не мог представить раньше, насколько. Ведь у меня на самом деле получается неплохо. Я пока еще не знаю ноты, но вижу в движениях струн некую математическую логику, закономерность, которая приводит в восторг. Возможно, из меня не получится композитор, придумать что-то свое я не смогу, но воспроизвести чужое…

Музыка для меня превратилась в математику, мелодия — в закономерность функций аккордов, струн и ладов. Эти закономерности палитрой проносятся в моем мозгу, составляя красивую сложную функцию с непередаваемым рисунком, описать который невозможно — в человеческом языке не существует понятий для этого. Все равно, что описывать красоту дифференциального уравнения человеку, далекому от математики. И понимать надо не мозгом — уж что, но разложить звук на математические составляющие может любая звуковая программа, а душой, внутри себя. Потому, что сложно не увидеть закономерность, сложно именно оценить ее гармонию. И убейте, как это происходит, не понимаю.

Возможно, если бы не было Восточных ворот и того памятного разговора с Мишель, если бы не было на моей голове в тот момент пресловутого навигатора, подаренного Бэль, и в первую очередь пробитого по базе корпуса, я бы рано или поздно занялся музыкой. И кто знает, чем черт не шутит, стал бы профессиональным музыкантом. Ну, не бойцом же становиться, в самом деле, и не каким-нибудь инженером купольных систем — размах не тот. Стал бы со временем знаменитым, имел бы к тридцати толпу поклонниц…

…Хотелось бы мне вернуть этот момент? Зная то, что знаю сейчас, пересек бы я порог досмотровой комнаты в этом случае? Или выбрал иную судьбу, с иными радостями и печалями, но находящуюся как можно дальше от заведения лучших убийц Солнечной системы?

Ответом на этот вопрос и был занят мой мозг в фоновом режиме, пока пальцы перебирали струны. И это был второй огромный фактор, после открытия Бэль, который вызывал у меня раздражение на все слова и действия окружающих. Я был дерганый, психованный, язвил направо и налево… Потому, что несмотря ни на какие коврижки, обещаемые мирной жизнью, все равно бы вошел. Переступил, пересек, остался. А значит, так мне и надо!

* * *

Вызов прозвучал неожиданно, вышвырнув из состояния погружения, вызванного перебором рисунков.

— Слушаю!

— Ты где?

Мишель. Голос не взволнованный, но спешный, предельно сосредоточенный. Назвал ей номер аудитории.

— Это я и так вижу, — хмыкнула она. Видно, звонила из кабинета. — Что ты там делаешь?

Я оглядел сразу вытянувшиеся мордашки слушательниц.

— На гитаре играю. Учусь. Сегодня окно, теоретические занятия отменили.

— Ясно. — Судя по голосу, про занятия она знала. — Бегом в каюту, переодевайся в гражданское. Что-нибудь представительное, но не костюм с галстуком, проще.

— Понял. Костюма на базе у меня все равно нет.

— Вот и хорошо. — Жду тебя у шлюза через пятнадцать минут.

Рассоединилась. Я посмотрел на часы.

— Девчонки, труба зовет! В следующий раз.

И под подбадривающие голоса слушательниц быстрым шагом выскочил в коридор. Сердце застучало сильнее от предчувствия чего-то нового, непонятного. Ой, неспроста теории сегодня нет, совсем неспроста!

"Началось". — съехидничал внутренний голос.

При моем появлении девочки, стоящие на вахте у выхода, молча открыли внутреннюю створку шлюза, кивнув, мол, могу идти. Я кивнул в ответ и вошел в камеру перехода. Есть, внутренняя створка встала на место, поднялась внешняя. Вышел.

Машина Мишель стояла прямо перед выходом, "под парами". В отличие от Катарины, это была не гоночная, но вполне себе представительская полуспортивная белая "Омега", стоимость которой не намного уступает розовой красавице "Эсперансе". Впрочем, в салон, наверняка роскошный, я не попал, запрыгнув в специально оставленный люк кабины водителя.

— Привет! Давненько тебя не было! — ухмыльнулся я, оценивая состояние любовницы и начальницы, пытаясь понять, как вытянуть ее на откровенность относительно интересующих меня проблем. И стоит ли это делать — может, сначала разузнать новости?

Мишель, одетая хоть и не в форму, но не представительно, в "домашнее", закончила оценку моей внешности, осталась довольна, кивнула. После чего закрыла люк, взяла в руки штурвал и тронула машину. Причем на вихре камеры заднего вида отразился тронувшийся следом стоявший в отдалении типовой "Мустанг" корпуса.