Расправляя крылья

— Абсолютная правда. И «Кнопки» появились, но мы их не пропустили.

— «Нулевой»? — с надеждой в голосе спросил Джокт, но ответа не последовало.

Значит, пока они только учатся пилотированию, кто-то уже успел отдать за это свою жизнь.

— Понимаешь, Джокт. — Спенсер подозрительно быстро привык к его новому имени. Пожалуй, быстрее, чем сам Джокт, иногда ещё представляющийся Джокартом. — Всё очень непросто. Основная цель истребительного флота — нести максимальный урон вражескому космическому корпусу звездолётов. Эскортирование, патрули — это частные задачи. Бессмертные знают. Поэтому грохнуть целое отделение — три девятки истребителей — это, наверное, сладкая мечта противника. Выполнение миссии защиты учебного полигона многие пилоты считают делом чести. Даже если бы всему моему звену — десяти машинам пришлось остаться Там, но это спасло бы ваше отделение — тридцать будущих пилотов, жертва была бы не напрасной. А «Кнопки» сегодня старались. Мы это чувствовали… Старались обойти наш строй защиты, играли с нами на вертикалях и горизонталях, выстраивались полусферой и кидались в одиночные прорывы. Кстати, на этих-то прорывах и погорели. Не повезло им с командором… Делали всё возможное, чтоб только прорваться в ваш квадрат. Они бы тоже с удовольствием обменяли десять своих машин на тридцать наших. Пусть даже с недоученными пилотами. Но ты не переживай, — заметил волнение Джокта Спенсер, — придёт время, — а оно обязательно придёт! — отдадите долг и будете охранять следующее поколение пилотов. Так вот, Джокт…

Затем Спенсер увёл разговор, не доставляющий удовольствия им обоим, в сторону. Наверное, с такой же лёгкостью ему удавалось уводить и вражеские истребители. Он принимался расспрашивать Джокта о методах пилотирования, которым их обучают. Делился некоторыми собственными секретами — «фишками», как он называл, и наблюдениями. Вообще, к этому времени практически каждый курсант нашёл себе друзей в среде действительных пилотов. И тем интенсивнее становился весь процесс обучения, чем больше им доводилось общаться.

— Скутером управлял? Это то же самое! Ну и что, что управление разное? Дело ведь в принципе! Опускаешь заслонки двигателя, при этом не забудь о горизонтальном ориентировании, потом летишь какое-то время задрав нос. Принимаешь на себя торпеды, момент-то подходящий — снижение скорости почти вполовину! Бессмертные всегда ждут такого удобного случая. И когда система оповещения уже споёт по тебе реквием, доводишь мощность почти до полной и сбрасываешь заслонки. Торпеды — тю-тю! — проходят мимо, кстати, при этом маневре полезно иметь по носу какой-нибудь другой вражеский объект, — понимаешь? — а твой истребитель стартует сразу же в другом направлении. И тебе польза, и тому, кто оказался прямо по курсу — приятная неожиданность. Бессмертных сколько ни учи, всё равно на эту уловку попадают. Жалко, в бою этот фокус можно использовать только два-три раза, на большее заслонок не хватает, пробивает струей…

Джокт, закрыв глаза и выводя пассы руками, имитируя подсказанный Спенсером маневр уклонения, вдруг приходил к новым открытиям.

— А что, если уклоняться по вертикальной параболе?

— Уклон по вертикали? Можно сорваться во вращательный полёт. Тоже штука полезная. Чтобы у бессмертных головы закружились, если бы были, конечно. Только они уже не реагируют как раньше. Так, изредка червяк-недоучка торпеду истратит. Нет, тут они поумнели, твари, и на полёт-кувырок уже реагируют по-новому. Стараются гравитацией достать. Знаешь, что может произойти, если при вертикальном — с носа на корму, вращении уткнуться в гравитационный луч «Кнопки»? Лучше тебе никогда этого и не узнать… Что такое кишки на шее и глаза в кармане! Летай. Расправляй крылья, Джокт. Всё у тебя впереди! — Этой высокопарной фразой Спенсер теперь заканчивал каждую познавательную для Джокта лекцию.

Иногда он участливо интересовался, заранее морща лицо.

— О ней — ничего?

— Ничего, — коротко отрезал Джокт, и вскоре Спенсер перестал задавать этот вопрос.

Лезть в душу молодого пилота, даже на правах старших, ни Спенсер, ни Балу не решались. Поэтому Джокту пришлось самому справляться с этой проблемой. И опять он начал обращать внимание на электрическое табло, показывающее полночь. Теперь уже две голограммы были запрятаны далеко-далеко: его семьи и Лиин. Две голограммы — две потери. Неужели и во второй из них он не виноват? Вопрос, мучавший его первую неделю после осознания утраты Лиин, теперь становился скорее риторическим. То ли подавлять в себе тоску и обиду стало его постоянной привычкой, то ли Индап не давал шанса отвлекаться на всё постороннее, только полётный инструктор уже не мог упрекнуть Джокта в том, что он «засыпает» при пилотировании. И где-то впереди замаячил загадочный первый боевой.