Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века

Подробнее о приобретении Москвой Нижнего Новгорода сообщают летописи, связанные с тверской летописной традицией. Видимо, потому что эти своды известны критичным отношением к деяниям московских князей. И оттого более информативны. Так, в Симеоновской и Тверской летописях, а также в Рогожском летописце упоминаются огромные подношения, выплаченные Василием I ордынскому владыке за ярлык на Нижегородское княжение. Как было сказано выше, хан Тохтамыш готовился тогда к большой войне с Тимуром и, соответственно, нуждался в средствах для комплектования войска. Воспользовавшись его затруднительным финансовым положением, московский государь поспешил приобрести земли (возможно, впрочем, их ему навязали[59]), как следует опустошив свою казну. Стоит признать, сведения тверских летописей – уникальная и, по-видимому, точная информация. Если принимать ее как достоверную, становится понятным происходившее тогда взыскание «черного бора» (чрезвычайного налога) с Великого Новгорода и, очевидно, других городов. «Злато и серебро» за выгодное для московского князя решение вопроса об округлении его владений собирала вся Русь. В Твери, похоже, с опаской следили за случившимся в Нижнем Новгороде, оценивая как действия людей московского князя и прибывших с ними татар Тохтамыша, так и поведение местных бояр и горожан, видимо, примеряя эту ситуацию и к своему княжеству. Оптимизма она не внушала. В решительную минуту нижегородского князя Бориса Константиновича покинули все, даже самые доверенные советники во главе со старейшим нижегородским боярином Василием Румянцем. Именно на него обрушивают гневные обвинения тверские книжники, называя и «ненавистником Божиим» и другом дьявола, достойным многих казней, сравнивая боярина с легендарным воеводой Блудом, предавшим князя Ярополка Святославича (в 978 году). Между тем, все прегрешение Василия Румянца состояло лишь в прямом ответе князю Борису, потребовавшему защитить его от москвичей и татар: «Княже, не надеяся на нас. несть есмы с тобою, но на тя есмы»[60]