Распроданная пашня. Кто накормит Россию в эпоху санкций?

Государство Российское в нынешнем его облике осталось без народа – как предержащей своей силы. Он есть и одновременно его нет. Он исполняет кое-какие необходимые повинности во имя живота, но перевернутое наизнанку государство, перевернутое вместе с его вековыми ценностями, поддерживать не торопится. Использованный демократами для прихода к власти и преданный. Брошенный на произвол судьбы, вынужденный работать неизвестно на кого, предпочтенный чужому производителю, осмеянный трюкачами, делающими общественную погоду, он ушел в себя, и тело его, находясь внутри государственной оболочки, потеряло органичную и живую сращенность с нею и противоестественно обособилось. Так происходит при несовместимости частей. Народ ушел в себя и никому не верит.

В.Г. Распутин, писатель, лауреат Государственных премий СССР и России

Николай Рачков

* * *

Не героями в раме,
Не кремлевскими башнями —
Русь держалась веками
Деревнями да пашнями.

Корни прочные, древние.

Ни срамного, ни пошлого.
Родом все из деревни,
Из далекого прошлого.

И не будет иного.

Дым в субботу над банькою,
Что бы ни было, снова
Встанет ванькою-встанькою.

Сколько бед пересилили,

От земли по природе мы.
Без деревни в России —
Все равно, что без Родины…

Банкротство с согласия власти

Над деревней Редкошово заходило теплое августовское солнце. Вместе с земляками я сидел на завалинке покосившегося бревенчатого дома и рассуждал о будущем их племзавода. С минуты на минуту адвокат должен был позвонить мне и сказать о решении суда.

Два года жители совхоза «Красный Октябрь» оттягивали кончину своего хозяйства. Два года ждали, верили, надеялись, что у власть предержащих не поднимется рука прикончить племзавод с такой славной биографией… Даже здесь, в отдаленной от центральной усадьбы деревне Редкошово, крестьяне знали, что Арбитражный суд Ярославской области 6 сентября 2010 года принял заявление от налоговой службы и возбудил производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ОАО «Племзавод «Красный Октябрь».

И наконец наступил этот день – 21 августа 2012 года, когда суд должен был либо позволить племзаводу дальше вершить свою историю, либо закрыть перед ним дверь, отняв у него право двигаться в будущее. На уютной завалинке меня облепили бывшие работники совхоза – доярки, пастухи, плотники, счетоводы, трактористы.

Николай Рощин был лучшим пастухом племзавода. Самым незаменимым и опытным. Стены его дома вместо обоев можно обклеить грамотами.

Сегодня он самый напористый собеседник.

– Не думал я, что доживу до того позорного дня, когда самый большой совхоз в районе прихлопнут как ненужную собачью конуру, – печально бранится он на всю деревню.

– Еще неизвестно решение суда, – нехотя возражаю я, понимая, что мой напускной оптимизм уже никто из жителей деревни не разделяет. – Вдруг помилуют вас…

– Нет, не помилуют, – сердится пастух и в знак несогласия машет то одной, то другой рукой. – Плетью обуха не перешибешь.

– Это почему же?

– Сдается мне, что какому-то большому начальнику наша земля приглянулась. А раз власть взялась за совхоз, трясет его как дерево молодое, то дело проигрышное… Доконают, приберут к рукам они наш совхоз.

Хотел я его спросить, стоит ли ему так близко к сердцу воспринимать будущее совхоза, если он уже на пенсии, а пастух меня опередил – сам прояснил свои переживания за судьбу хозяйства.