Распущенные знамена

— Но одну-то просьбу в память нашей фронтовой дружбы вы, надеюсь, исполните?

— Если смогу, — чуть отчуждённо ответил Деникин.

— Антон Иванович, — Корнилов старался говорить дружелюбно, — к вам станут обращаться офицеры с просьбой предоставить им отпуск по семейным причинам. Не отказывайте им в этом!

— Хорошо, Лавр Георгиевич, эту просьбу я обещаю исполнить. — Деникин повернулся к Саблину: — Господин адмирал, распорядитесь, чтобы меня вывезли на берег. Честь имею, господа!

Компания русских офицеров с шумом заняла столик соседний с тем, за которым сидел Камо. Моряки как сели, так тут же принялись обсуждать вполголоса какие-то проблемы. Сидящий спиной к Камо лейтенант был в компании самым молодым и самым горячим. Он всё время норовил повысить голос. Товарищи его урезонивали, он на некоторое время уменьшал звук, но потом вновь начинал говорить достаточно громко.

«… Да будет вам, господа, где среди этих фесок посторонний?» — «Угомонитесь, Владимир, и извольте употреблять уставное обращение «товарищ». Вы всё-таки пока служите на советском флоте» — «Слышу в ваших словах одну лишь иронию, Горчаковский, и спешу к ней присоединиться. Позвольте, я объединю «товарищ» и «пока»? «Пока, товарищи!» Так я прокричу с мостика «Воли», когда мы оторвёмся от основной эскадры и поспешим в Новороссийск» — «И докричишься до того, что окажешься под арестом. Саблин подобную вольность может и не спустить».

Дальше в разговоре прозвучали фамилии Корнилова и Деникина.

Как ты уже правильно догадался, дорогой читатель, в такой причудливой форме лейтенант по имени Владимир сливал информацию, поскольку являлся офицером контрразведки, работающим под прикрытием. Через несколько минут Камо покинул кофейню. Он получил нужные сведения и теперь спешил поделиться ими с Петроградом.

МИХАИЛ

Я не то, что не Пушкин — я вообще не пишу стихов. Потому выскажусь в прозе, хотя идейку у Александра Сергеевича всё же стрельну. Учредительное собрание Советскую власть заметило, и, в гроб сходя, благословило. М-да… у Пушкина как-то более живенько получилось. Так или иначе, но Советская власть утвердилась в центре и кое-где на местах. Теперь предстояло это «кое-где» нивелировать. Для концентрации усилий на этом направлении всего госаппарата было решено создать Совет Безопасности СФРР. Первое его заседание было посвящено крупному антисоветскому заговору, который грозил со дня на день перерасти в мятеж.

— … Таким образом, так называемый «Русский конвой» в сопровождении эскадры английских кораблей прибывает в Одессу. Добровольческая, армия общей численностью около 30000 человек личного состава (4 пехотные и 2 кавалерийские бригады) при полном вооружении высаживается на берег и занимает город и прилегающие окрестности. Одновременно с этим в одном из городов Северного Кавказа некоторые бывшие члены Учредительного собрания объявляют о создании нового российского правительства. Таким образом, могло создаться два очага мятежа в непосредственной близости от двух взрывоопасных районов: Балкан и Кавказа.

Докладчик, председатель ВЧК Дзержинский, взял передышку, чтобы сделать из стакана глоток чая.

— Вы сказали «могло», — воспользовалась паузой Председатель ВЦИК Спиридонова, — теперь, получается, не может?

— Этого я утверждать не в праве, — ответил Дзержинский. — Однако принятые меры позволяют рассчитывать на то, что, как минимум, одного очага мятежа не будет!

— Если я правильно понимаю, вы имеете в виду высадку Добровольческой армии в Одессе? — уточнил Ленин.

— Точно так, Владимир Ильич! — кивнул Дзержинский. — По «добровольцам» принято такое решение. При выходе из пролива Босфор конвой встречает отряд кораблей Черноморского флота. Английской эскадре в ультимативной форме предлагается повернуть назад. Транспорты под конвоем уже наших кораблей препровождаются в Севастополь, где «добровольцам» будет разрешено пройти торжественным маршем по улицам города, с распущенными знамёнами, но без оружия, кроме личного оружия у офицеров. После торжественной встречи прибывшие войска отправляются на расформировочные пункты. Операцию по встрече «добровольцев» возглавляет лично командующий Черноморским флотом Саблин. Перед самым началом совещания пришло сообщение, что конвой взят под охрану нашими кораблями и держит курс на Севастополь.

— По-моему замечательный план, товарищи! — Ленин глазами искал поддержки у присутствующих, он был явно доволен. — И будем надеяться, он будет так же замечательно завершён! Если мы исключаем Добровольческую армию, то на какие ещё силы могут рассчитывать мятежники? Вам слово, товарищ Сталин!

Нарком по делам национальностей и полномочный представитель ВЦИК на Юге России ответил, неспешно произнося слова:

— Думаю, что под знамёна самозваного правительства могут встать несколько сотен, а может, и тысяч, демобилизованных офицеров. Хотя Юденич уверяет, что ситуацию в округе контролирует (генерал армии Юденич после расформирования Кавказского фронта был назначен командующим войсками Южного военного округа). Остаются казаки…