Распускающийся можжевельник (ЛП)

Толчок в середину спины толкает меня вперед, и я ловлю себя на том, что он ведет меня к ржавому стальному столбу, торчащему из земли. Цепь пропущена через отверстие у ее основания, каждый конец прикреплен к набору наручников. На земле расстелена циновка, сплетенная из агавы, а поверх нее еще одна шкура животного поменьше.

Место, где меня посадят на цепь, как и другую женщину, которая, как я предполагаю, его сексуальная рабыня.

Я разворачиваюсь на каблуках, пока снова не оказываюсь лицом к нему, и прижимаю книгу к груди.

— Если ты думаешь, что я собираюсь тратить часы на то, чтобы развлекать тебя, с таким же успехом ты можешь убить меня сейчас. Жизнь чертовски коротка.

Он выхватывает книгу у меня из рук, и когда я тянусь за ней, он отбрасывает мою руку.

Наблюдая, как он перелистывает страницы, я усмехаюсь, и я скрещиваю руки.

— В любом случае, не похоже, что ты можешь это прочесть.

Мои глаза сканируют комнату, пока он отвлекается, и я мысленно подсчитываю шаги, которые потребуются, чтобы добраться до двери.

— Послушай, ты не хочешь, чтобы я была здесь. Я не хочу, чтобы я была здесь. Как насчет того, чтобы ты просто отпустил меня.

Наклонив голову, он смотрит на меня в ответ и бросает книгу на кровать. В два шага он оказывается ближе, возвышаясь надо мной.

— На колени.

Пристальный взгляд прикован к его массивной груди, я сжимаю челюсти.

— Пошел ты. Каждый мускул в моем теле умоляет меня убежать, если бы не его массивная фигура, прижимающая меня к стене. Даже если бы я выбралась из комнаты, мне пришлось бы иметь дело с придурковатым охранником и бандой байкеров, наступающих мне на пятки.

Давление на мои плечи вынуждает меня опуститься на колени, и я взмахиваю рукой, отбрасывая его руку от себя. Стоя на уровне его выпуклой промежности, я пристально смотрю на него, фантазируя об этих голубых глазах, зажмуренных от боли, когда я прикусываю его член.

Он зацепляет пальцем мой подбородок, нежно поглаживая большим пальцем мою щеку.

Этот жест обезоруживает меня, и я тупо смотрю на него в поисках любого признака того, что за моей дерзостью последует холодная затрещина.

Его аромат напоминает мне о дожде, о том, как пахнет земля после грозы. Свежий и чистый. Пальцы скользят по моему лицу, и я понимаю, что он изучает мои кости.

Возможно, рассматривает мою для своей коллекции.

Присев передо мной на корточки, он поднимает цепочки и дергает за мое запястье, плотно прижимая замок к моей коже. Он повторяет то же самое с другой рукой, оставляя мне только около пяти футов цепи для каждой конечности.

Оттолкнувшись от него, я отступаю к стене, оставляя некоторое расстояние между нами.

— Как тебя зовут? спрашивает он.

Меня поражает, что я никому из них не сказала своего имени. Никто из этих людей не знает, кто я. Даже Ригс. Имена обладают властью, и будь я проклята, если это одно достанется мне. Если здесь у меня отнимут все остальное, это единственное, что я, черт возьми, оставлю для себя.

— Иди к черту.

Его взгляд скользит по челюсти черепа, и я задаюсь вопросом, сомкнет ли он эти руки на моем горле и задушит жизнь прямо во мне.

Стук в дверь прерывает наше разглядывание, и две девушки помладше, лет шестнадцати, входят в комнату с подносами с фруктами и кувшином, в котором, я полагаю, вода. При виде этого я делаю резкий глоток, отчаянно нуждаясь в одном глотке после путешествия по жаре пустыни.

Желание быстро угасает, когда девушки ставят тарелки на пол перед ним, склонив головы, как будто боятся смотреть на него. Вид этого вызывает у меня внутри ураган отвращения и гнева, и я кривлю губы от высокомерия этого человека. Мудак, наверное, причиняет им боль. Судя по окружающей жуткой обстановке, он, вероятно, тоже получает от этого удовольствие. Иначе зачем бы ему спать с черепами?

Я мельком замечаю, как одна девушка смотрит вниз на шрам на его руке. Пока другая наливает воду, ее глаза остаются прикованными, и они кажется направляют ее руку, когда она протягивает руку, чтобы коснуться его.

Он отшатывается и сжимает руки в кулаки.

Мои мышцы напрягаются, ожидая, что он замахнется на нее. Я не знаю, что я буду делать, если этот ублюдок ударит ее у меня на глазах.

Втянув кулак обратно в тело, она опускает взгляд, потирая руки.

— Прости. Я… забыла. Мне так жаль.

Обе девушки встают, отводя свои взгляды от Риса и меня.

Я поднимаю цепь, ударяя ею о столб рядом со мной.

— Эй! Кто-нибудь случайно заметил женщину, прикованную здесь? Хочешь мне помочь?

Не обращая на меня внимания, они быстро выходят из комнаты и закрывают за собой дверь.

Сердитые глаза Риса снова поворачиваются ко мне. Я не знаю, злятся ли они, наверняка, просто из-за шрама это так выглядит, как будто за этой маской скрывается постоянное рычание.

Он поворачивается ко мне лицом, держа инжир и кувшин, и натягивает маску на подбородок, обнажая шрам, приподнимающий уголок его рта. Поднося кувшин к губам, он откидывает голову назад, и с его губ стекают тонкие ручейки.

Першение в моем горле приглашает сделать еще один глоток, не в состоянии произвести достаточное количество влаги.