Распускающийся можжевельник (ЛП)

— Ты. Я собираюсь тебя, блядь, убить! Бросаясь вперед, его тело захватывает Рис, который удерживает его.

— Отпусти меня! Отпусти меня, блядь!

Пробираясь сквозь толпу тел, я замечаю, как Иван отшатывается от Триппа, и я должна поверить, что это он застрелил Крэнка.

— Я хочу, чтобы он умер! Мертв! Трипп звучит как дикое животное, рычащая и лающая дикая собака, когда он толкается и царапается, чтобы убежать от Риса.

— Хватит! Голос Риса гремит по пещере, и Трипп замирает.

Они вдвоем тяжело дышат, и глаза Риса находят меня в толпе. Мой желудок успокаивается при виде него, молчаливой уверенности в его выражении лица, и я сосредотачиваюсь на нем, чтобы не смотреть на Ивана.

Рис хватает Ивана сзади за рубашку, поднимая его на ноги, и Трипп делает то же самое с Дэмианом. Два брата ведут обоих солдат по одному из темных туннелей — в который я никогда не отваживалась идти — и кромешная тьма поглощает их.

Как только они скрываются из виду, толпа снова приходит в движение, и тело Крэнка поднимается с земли рядом со мной, когда Скарбой, которого я теперь знаю как Рэтчета, и Ригз уносят его прочь.

Глава 37

Прошло несколько часов, прежде чем Рис вернулся в комнату, но возможно, это были всего лишь минуты. Несмотря на то, что я завернута в одеяло, леденящий холод в моих костях не проходит, и я лежу на кровати, дрожа в темноте.

Он проскальзывает под одеяло, и тепло, исходящее от его тела, согревает мои мышцы, когда он тянется ко мне. Сначала я не решаюсь повернуться, чтобы отдаться этому теплу.

Но он все равно узнает. Он подумает, что что-то не так, а я не готова сказать ему, что что-то очень не так.

Поэтому я поворачиваюсь к нему лицом. Металлический аромат его кожи успокаивает, и я утыкаюсь лицом в его грудь. Я провел большую часть своей жизни, дистанцируясь от других, но прямо сейчас мне просто нужна тишина. Чувствовать себя заземленным достаточно долго, чтобы успокоиться.

Сильные руки обвиваются вокруг моих плеч, притягивая меня глубже в его тепло.

— Ты дрожишь. Низкий рокот его голоса вибрирует у моей щеки.

— Просто холодно, — лгу я, засовывая руки между нашими телами. Надежно прижавшись к нему, я осмеливаюсь задать вопрос, засевший в моей голове.

— Ты убил их?

— Нет.

— Почему?

— Я знаю одного. Он высокопоставленный солдат. Его отец руководит шоу в Калико. Он, несомненно, говорит об Иване.

— Его убийство навлекло бы на нас войну.

— Так зачем же возвращать его сюда?

— Трипп хотел отомстить за Крэнка. Он отказался оставить его там. Он хотел крови.

— Ты этого не делал?

— Я дал тебе обещание, Рен. Не делать ничего глупого. Убив его, ты подвергнешь себя риску. Я не хочу рисковать твоей жизнью.

— А если бы меня здесь не было?

— Он был бы уже мертв.

— Итак, что ты собираешься с ним делать?

— Подожду. Попробуй заключить сделку. Может быть, Эрикссон и Шолен захотят обменять его на жизнь.

— Обмен на что?

— Те, кого они забрали сегодня вечером. Мы опоздали. Их было слишком много. Всех женщин забрали. На этот раз они не потрудились никого оставить.

— Возможно, у меня есть идея. Но это значит проникнуть внутрь Калико.

— Внутрь не проникнешь.

Я сажусь подальше от него, пытаясь полностью завладеть его вниманием.

— Папа нашел лекарство, Рис. Антитело. Оно основано на твоей крови. У тебя самые высокие титры белка. Если мы сможем заполучить его, мы сможем обменять наш путь в Шолен. По крайней мере, часть его.

— Откуда ты знаешь, что они еще не нашли это? Его лабораторию наверняка разграбили.

Я качаю головой, ложась обратно ему на грудь.

— У папы не было намерений, чтобы они нашли это. Он бы никогда не отдал лекарство вот так.

— Откуда ты знаешь, что он вообще существует?

— Его дневник.

— Тогда почему он не использовал это, чтобы спастись?

Я смотрю на шрам на своем запястье и хмурюсь.

— Потому что ты должен хотеть, чтобы тебя спасли.

Эхо криков

дальше по темному коридору, и я прижимаю руки к ушам, шепча Молитву Господню, пока крадусь на цыпочках. Мой разум говорит мне не смотреть в окна, но нездоровое любопытство берет надо мной верх, и я это делаю. По другую сторону стекла, справа от меня, мальчик со светлыми кудрями. Я почему-то знаю, что это Абель, но он старше, как будто он постарел вместе со мной за все это время.

— Дэни! — кричит он из-за стола, к которому привязан, пинаясь и извиваясь под толстыми кожаными ремнями, стягивающими его руки, грудь и ноги.

Это всего лишь иллюзия, говорю я себе. Ненастоящая.