Распутье

Предстоящие новогодние праздники были плохи хотя бы тем, что отложили на время все занятия и выезды из дома. Но я радовалась, что некоторые ребята продолжают торчать здесь – отметить праздники с ними совсем не одно и то же, что остаться на несколько дней с Иваном наедине. Я нутром чувствовала, что у его тактичности есть пределы, а вся внимательность – временная, настороженная и взрывоопасная.

И потому его звонок вмиг выбил из почти достигнутой гармонии. Едва отключив вызов, я понеслась вниз. Спросила у Славки, проходящего мимо:

– Коша где?

– Приехал вроде недавно. – Громила почесал висок. – Должен быть в кабинете или у себя. Что-то случилось, Елизавета Андреевна?

Вид у меня наверняка был бледным и взвинченным. Да и интонация соответствовала:

– Ничего! С наступающим, Слав.

Кабинет был заперт, потому я еще быстрее понеслась в нужный коридор – очень боялась, что Коша заехал ненадолго и снова укатит по делам. Строго говоря, тревожило меня не совсем это, но в Коше я видела свое призрачное спасение – опрометчиво, без какого-либо повода назначила его единственным, кто каким-то образом может меня выручить, за неимением других людей, могущих потянуть эту роль.

Спальня, к счастью, оказалась открыта. Я влетела, пытаясь обуздать голос и не сорваться в истерику раньше времени:

– Коша! Мне нужна твоя помощь!

Он стоял возле двери в ванную, я уставилась на него, сцепив пальцы. И потому не сразу заметила, что в комнате он не один. Вера сидела в кресле, но сразу поднялась и улыбнулась.

– Коша? – ее больше всего удивило обращение.

К ней я постаралась обратиться как можно мягче, хотя ее присутствие очень удивило:

– Вера, оставь нас, пожалуйста, ненадолго. Мне с Русланом нужно поговорить.

Телохранительница, конечно же, кивнула и быстро вышла, еще и извиниться не забыла непонятно за что. Я села на край постели, дождалась, пока он застынет возле окна, и за это время успела немного взять себя в руки.

– Вы уже спите вместе? – Кивнула на закрывшуюся за Верой дверь.

– Вас это касается, Елизавета Андреевна?

– Не груби.

– Я выбрал самый негрубый из возможных ответов. Так что опять случилось?

Опять. Но случилось не «опять», а продолжается пребывание в чистилище. И оно меня меняло – я уже физической боли не так боялась, как некоторых вещей. Поймала его взгляд и начала со спокойного вопроса – если придется умолять со слезами на глазах, то к этому перейду позже:

– Иван тебе звонил?

– Да, только что. Сказал, что я остаюсь за главного до девятого числа. А вы с ним летите на горнолыжный курорт.

Медленно кивнула. Иван сначала набрал меня, а сразу затем Кошу. Мне сообщил, чтобы быстро собиралась в аэропорт – это его романтический сюрприз любимой жене. Сам муж пока занят, подъедет уже туда, а за мной отправил своего водителя. Вылет через три часа. Час – на то, чтобы впасть в восторг, еще полчаса – чтобы покидать вещи в чемодан. А не хочу кидать – так не проблема, у меня муж богатый, купит все на месте. И водитель, конечно, явится заранее – не можем же мы из-за какой-нибудь пробки такую романтику пропустить…

– Коша, – я говорила осторожно, но не из-за его возможной реакции, а сама боялась сорваться на крик, – я не хочу лететь. Знаешь, зачем Иван это делает?

– Потому что давно вам обещал?

Мотнула головой. Говорить о некоторых вещах было стыдно, но уж точно не хуже, чем в них оказаться.

– Он хочет отпуск – я и он, только вдвоем. Дело в том, что после больницы мы ни разу не были… близки. Удавалось избежать, а он терпеливо ждал, когда я оклемаюсь.

– А вот это не касается уже меня.

– Коша! – я резко встала, пытаясь поймать его взгляд. – Я не могу… не хочу лететь! Знаешь, что есть вещи похуже, чем выстрел в затылок? Это, например, спать с человеком, из-за которого погиб друг! Иван хочет вернуть нас в то состояние, которое было раньше. И если я только покажу, что это невозможно, то выстрел мне еще благом покажется! Коша, это не касается тебя, знаю, но не изображай, что тебе все равно! Не изображай, что тебе плевать! – я все-таки начала кричать.

Он не изменился в лице, но перевел взгляд с меня на стену. У него поразительное самообладание, но некоторые события уже не забудешь, из памяти не сотрешь, а значит, я могу взывать хотя бы к его ревности – пусть ее найдется хоть капля. Видимо, не нашлось, поскольку он задал безразличный вопрос:

– Даже интересно, и что я могу сделать в этом случае?

– У меня мало времени. – Я шагнула к нему и тронула за плечо, чтобы снова посмотрел на меня. – И пожалуйста, только не смейся! Я дошла до желания лезть в петлю, а это пока не петля. Коша, сломай мне ногу. Скажу, что с лестницы упала. Если повезет, то Иван без меня улетит, билеты уже куплены. А даже если вернется – не потащит же он меня в горы со сломанной ногой? Похожу в гипсе пару месяцев, красота какая!

Коша отличается ото всех людей хотя бы тем, что на такие вопросы отвечает вопросом:

– Правую или левую?

– Любую! – я почти обрадовалась. – Ты серьезно?

– В принципе, я спрошу о том же – вы серьезно?

– Абсолютно.