Распутин

А пока Распутин продолжает собирать вокруг себя «братьев» и «сестер», которые хотят причаститься как к греху, так и к благодати. Прасковья, без сомнения, слишком умна или слишком наивна. Вопрос, участвует ли она в обрядах посвященных? Григорий исповедует собственную религию, она не осмеливается его критиковать и даже следить за ним. Муж знает, что делает. А какой огонь в его глазах! Горящий взгляд апостола, вернувшегося на землю. Супружеский долг — не противоречить мужу. Впрочем, он, конечно же, прав, все больше людей тянется к нему. Погреб-часовенка открыт для всех искателей духовного успокоения. Он учит их песнопениям и ритуальным танцам Хлыстунов. Чем дальше, тем больше он обретает уверенность, тем более точно формулирует свою собственную доктрину, отголосок устоев секты: «Для торжества Добра необходимо Зло». Господь любит только тех, кто, познав грех, очищается от него. Эта идея терпимости соответствует темпераменту Григория, дикому и необузданному. Не склонный к целомудрию и трезвости, он постановляет, что земные искушения угодны Богу. Во всяком случае, более желанны, чем приторная добродетель Христа. Только тот, кто упал в дерьмо, может подняться и встретить утешение от Господа. Это Господь толкает своего слугу Григория блудить, напиваться и плясать до потери сил. Потому что только после очищения он способен услышать слово Высшего Судии. Но по деревне опять ползут слухи. Опять запахло жареным. Другой донос? Уже один раз перетерпев посещение инспектора от Синода, Распутин предпочитает тихонько скрыться и отправляется в долгий путь. Три года, опираясь на посох, бредет он из города в город. Из святого Киева, побывав в катакомбах, в Казань, где расположена одна из четырех духовных академий России. В этом чистом городе, звенящем от молитв и церковных колоколов, он знакомится с меховщиком, который потрясен его проникающим насквозь взглядом и небывалым красноречием. В свою очередь он представил нового знакомца своим друзьям из духовенства: отцу Михаилу из семинарии, отцу Христиану, главе русской миссии в Корее, епископу отцу Андрею. Отец Михаил заинтересовался необычайными пророчествами, невежественными и одновременно вдохновенными, и посоветовал ему отправиться в духовную академию в Санкт-Петербург, где у него, конечно же, будет много слушателей. И чтобы открыть перед ним все двери, дает рекомендательное письмо лично к архимандриту Феофану. В письме он называет Григория Распутина старцем, убежденным и ясновидящим.

Снабженный этим сопроводительным письмом, Распутин отбрасывает все сомнения. Забыты Хлыстуны, сплетни в округе и никому не нужная ревность местного попика! Раз официальная церковь поддерживает его, он должен идти вперед, одолеть препятствия, завоевать столицу. Однако здесь нет места честолюбивым устремлениям. Не блеск Санкт-Петербурга его влечет — присутствие высших духовных лиц. Рядом с ними он смог бы совершенствовать талант целителя, истинно верующего. Он знает: все, что он делает, происходит по воле Господа.

У него есть немного денег. Он может купить билет на пароход или поезд, и нет нужды идти пешком, не надо просить милостыни на дорогах. Начинается новая жизнь. А может быть, новая жизнь начинается и для отмеченной Богом святой России.

2

Весной 1903 года тридцатичетырехлетний Распутин прибывает в Санкт-Петербург. Мужик высокого роста, худой, с длинными и прямыми волосами, клочковатой бородой, на лбу шрам, лицо, изрезанное морщинами, широкий нос с раздувающимися ноздрями. Более всего привлекают внимание его глаза. Взгляд стальным блеском выдает магнетическую силу. Рубашка, стянутая на талии ремнем, не закрывает бедер. Широкие штаны заправлены в сапоги с высокими голенищами. Несмотря на деревенский стиль, он чувствует себя удобно и привольно в любом обществе. Какое бы положение ни занимал его собеседник, он сразу же обращается к нему, потерявшему дар речи от такой наглости, с вопросом о подробностях интимной жизни. И когда обескураженный собеседник кое-как отвечает ему, он продолжает вытаскивать из него подробности с жадным любопытством. Делается это отнюдь не для показухи, а в силу искреннего желания проникнуть в святая святых своего визави. Тот факт, что божий человек едва умеет читать и с трудом выражает мысли, не стесняет его в пророчествах и проповедях. Порой он говорит невнятно, перевирает слова, обрывает фразы, мысль опережает речь, но его магнетизм таков, что даже скептики слушают его с интересом. Иногда он вдруг замолкает, вскакивает, делает несколько стремительных шагов, застывает у окна, поднимает руку ко лбу и осеняет себя крестным знамением. То, что некоторые принимают за нечто неестественное, позу, на деле необходимость обратиться время от времени к тому, кто его вдохновляет, к Господу.

Оставаясь один на один со своими мыслями, отсекая себя от публики, будь то высшее общество или крестьянская изба, он концентрирует и подкрепляет энергию, бросаясь в новые битвы.