Распутин

Теперь охрана мужика (а с нею и ответственность за его жизнь) была возложена на Манасевича – с согласия плохо понимавшей в этих делах Аликс.

Распутин был обречен. Агенты по-прежнему внимательно следили за ним и вяло его охраняли. Мужик нутром чуял – обложили! Приближаются... И потому на лето решил опять исчезнуть из столицы.

ВЗГЛЯД НА РАСПУТИНА ЧЕРЕЗ ОКНО

В архиве Чрезвычайной комиссии сохранился забавный дневник, в котором синодский чиновник Благовещенский описал жизнь своего удивительного соседа – Григория Распутина. «Кухня его как раз против моей кухни, так что прекрасно все видно». Добавим: и прекрасно слышно, потому что Распутин жил прямо за стеной.

И вот Благовещенский слушал, смотрел и все записывал в дневник Описал он и отъезд мужика из столицы: «Пишу у себя в кабинете, а за стеной происходит какая-то вакханалия... По-видимому, кутеж перед отъездом его на родину... Пляска, смех... К 12 часам пришли музыканты, струнный оркестр из какого-то увеселительного сада. Играли и пели опереточные мотивы, сопровождавшиеся бурной пляской... Неоднократно пропеты грузинские песни баритоном (вероятно, пел Папхадзе – жених дочери. – Э. Р.)... Кутеж продолжался до поздней ночи. В конце уже слышались отдельные голоса пьяные... и пляска одного лица. Видимо, сам разошелся вовсю – пел и плясал соло... Постоянно приходили в кухню за закусками, фруктами и бутылками вина – все больше дамы и барышни, все оживленные, раскрасневшиеся, развязно веселые. Всю посуду мыли сами дамы».

ПРОЩАНИЕ СО СВЯТЫМ СИМЕОНОМ

Уезжая, Распутин напомнил своим поклонницам, чтобы те ценили время, проведенное с ним.

Из показаний Манасевича: «В июне 1916 г. в моем присутствии и в присутствии Вырубовой он уверял своих поклонниц, что ему положено еще 5 лет быть в миру (за это время, как он обещал, наследник навсегда „вырастет из своей болезни“. – Э. Р.)... А потом он скроется от мира и от всех своих близких в известном только ему глухом месте, где будет спасаться, ведя подвижнический образ жизни».

Но вскоре Аликс опять позвала его обратно. И опять он возвратился в опустевшую летом, вечно сырую, с влажными ветрами столицу. Грозившую ему столицу... И опять в конце лета вырвался на крестьянский труд – собирать урожай. И опять кутил перед отъездом – чтоб запомнили Гришку! Смутное время грядет: кто знает, доведется ли вернуться...

И опять записывал в дневнике возмущенный сосед: «Всю ночь происходил кутеж. Был приглашен хор цыган – 40 человек Пели, плясали до 3 утра... Вообще от 6 августа он пьянствует, пристает на дворе к прислугам, лез с ними целоваться. 9 августа уехал, как говорят, к себе в деревню».

Распутин уехал не один – он повез самых верных в Верхотурский монастырь поклониться мощам святого Симеона. Будто чувствуя – в последний раз... Хромая Вырубова в сопровождении служанки Марии Беляевой и фельдшера Жука, Лили Ден, Муня Головина и две дочери Распутина разместились в монастырской гостинице и стойко боролись с грязью и мириадами клопов. Сам «Наш Друг» жил в келье. Оттуда ездили к отшельнику Макарию, где в пристроенной к его скиту комнатке обитала безумная генеральша. Она носила дрова, чистила и мыла келью Макария и молилась.

Из показаний Беляевой: «Лохтина живет в особой келье... одета во все белое, на груди иконки... Я и Вырубова провели у нее ночь... С нами ночевала и Ден. На другой день мы уехали в монастырь, где мощи Симеона».

Поклонившись святому, Распутин отправился с дочерьми в Покровское, а поклонницы – обратно в столицу. Они не знали, что прощались с его монастырем...

«КАБЕЛЬ ДЛЯ РАЗГОВОРОВ С БЕРЛИНОМ»

И снова Аликс вызвала его – в конце августа. И в столице он опять почувствовал, что обречен... Уже на каждом углу, в каждом доме говорили: Распутин куплен немецкими агентами, а слепо повинующиеся ему царица и Вырубова – эти «темные силы» – решили вывести Россию из войны. «Даже не разговаривали про Распутина и измену, а просто упоминали об этом, как о само собой разумеющемся», – писал мобилизованный тогда в армию литератор Виктор Шкловский.

«Темные силы», опасность сепаратного мира с Германией, избавление от Распутина – вот идеи, которыми жило тогда общество. В дневнике великого князя Андрея Владимировича разбросаны строки: «Удивительно непопулярна

Аликс...», «О Боже, спаси Россию! Только не этот постыдный мир...», «Вчера сестра милосердия из Зимнего дворца сообщила, что есть секретный кабель для разговоров с Берлином...»