Распутин (др.издание)

Солидная «New York Tribune» в октябре 1929 г. писала:

«..Это огромное произведение некоторые европейцы сравнили в своем энтузиазме с «Войной я миром» Толстого. Если мы скажем, что один из этих критиков был ни много ни мало, как сам Георг Брандес, читатель поймет, что «Распутин» не обыкновенный роман. Так это и есть. В картине, созданной Наживиным, есть что-то подавляющее. Его творческие способности высокого и разнообразного порядка. Его подготовленность для такой задачи не оставляет желать ничего лучшего…»

Не менее солидная газета «Daily News» в статье со знаменательным названием «Великий русский» («A great Russian») так оценивала роман «Распутин» (12 февраля 1930):

«…Наживин более беспощаден, чем Толстой. Местами он прямо невыносим в своей силе. Но так как он крупный романист, даже самые мрачные страницы его смягчаются изяществом, красотой или иронией…»

Не остался незамеченным и чешский перевод романа. Газета русской эмиграции «Вечер» (март 1928 г.) сослалась на авторитет Г. Брандеса:

«…Ценность романа Наживина определил очень известный датский критик Георг Брандес, который заявил, что по широте горизонтов роман походит на «Войну и мир» Толстого».

А чешский критик Милослав Хисек в газете «Narodny Listy» уверенно заявил, что «…труд Наживина можно поставить рядом с «Войной и миром» Толстого».

Что касается советской печати того времени, то она постаралась роман Наживина не заметить, что ей и удалось. Лишь значительно позже в «Краткой литературной энциклопедии» 1968 г. промелькнула строчка о том, что существует такой роман «Распутин», «призванный доказать, что в социалистической революции в России «виновно» бездарное правление Николая II».Автор этой энциклопедической фразы вероятнее всего даже не читал романа.

При подготовке текста настоящего издания редакция столкнулась с рядом текстологических проблем, для разрешения которых пришлось допустить небольшое вмешательство в авторской текст.

На с. 235 (т.1) лейпцигского издания 1923 г. в средине абзаца «Сняв шляпу, Евгений Иванович отер с лица пот…»допущена, вероятно автором, ошибка в предложении — «Там на грязной сырой соломе валялись, как мертвые тела, еще четыре оборванных и совершенно пьяных человека…» —и далее автор перечисляет валяющихся; их оказывается не четыре, а пять: Григорий, Дмитрий, Иван, Петро и Алешка Кривой. Поэтому мы взяли на себя смелость исправить эту ошибку (см. с. 153 настоящего издания).

В том же томе лейпцигского издания на с. 303 жена учителя Алексея Васильевича названа Аксиньей Григорьевной,тогда как далее у нее всюду отчество Ивановна.Поскольку Григорьевнавстречается лишь однажды, мы решили исправить эту ошибку (см. с. 196 настоящего издания).

Во 2-м томе лейпцигского издания на с. 15 явный пропуск слова во фразе: «Пусть! Может быть, с военной точки зрения эти семь немцев на одной пике и нелепость, не знаю, так как я никогда — ха-ха-ха-не держал лики в руках, может быть, даже никакого Кузьмы Крючкова и на свете нет совсем и не было, но это воодушевляет, это поддает жару нашим добросовестным <…>, и поэтому это нужно».Знаками <…> обозначено место, где явно пропущено слово, вероятно, <воинам>или <солдатам>.Скорее всего, это типографская ошибка, которую мы посчитали необходимым исправить (с. 249 настоящего издания).