Распутин наш. 1917

– Агентами банкирского “интернационала” в правительстве являются товарищ министра путей сообщения Юрий Владимирович Ломоносов[24], министр внутренних дел Протопопов, ещё три десятка чиновников второго разряда. Но главный агент фининтерна – министр финансов Пётр Львович Барк, заключивший крайне невыгодные договоры о займах, обеспеченные отправленным в Англию русским золотом[25]. Совсем недавно, 2 января 1917 года при поддержке Барка в Петрограде открылось первое отделение американского “National City Bank”. Первым его клиентом стал Михаил Иванович Терещенко, землевладелец и сахарозаводчик, правая рука Гучкова, получивший кредит в сто тысяч долларов на уникальных условиях – без предварительных переговоров, указания цели займа, обеспечения и условий погашения. Все вышеперечисленные лица – Протопопов, Барк, Ломоносов, Терещенко – ранее участвовали вместе с Ашбергом в создании специального Заготовительного военного комитета во главе с генералом Алексеем Васильевичем Сапожниковым, уполномоченным закупать оружие и прочие товары напрямую у американских производителей. До начала 1917 года через комитет Сапожникова и Nia Banken прошло 800 контрактов на сумму пятьсот миллионов долларов. При этом более восьми миллионов осело в петроградском отделении Сибирского банка на счете Мечислава Козловского и было направлено на организацию боевых революционных дружин внутри России.

– Можно подробнее о представителях морского и военного ведомства, – лицо Непенина напоминало гипсовую маску, и только глаза жили своей жизнью, смешивая в равных дозах тоску и гнев.

– От генерала Сапожникова нити ведут к генералу Крымову, а от него – к Алексееву, Рузскому, Теплову… Кроме начальника Штаба Ставки генерала Алексеева, в заговоре участвуют командующие фронтами: Северного – генерал-адъютант Рузский, Юго-Западного – генерал Брусилов, Западного – генерал Эверт. Все они выполняют указания председателя Думы Родзянко и его соратника Гучкова. Думская оппозиция, в свою очередь, имеет широкую и всестороннюю поддержку великосветского общества, входящего в свиту императора. В списках Ашберга значатся фамилии графа Дмитрия Шереметьева, графа Александра Воронцова, графа Альфреда Велепольского, князя Павла Енгалычева, князя Виктора Кочубея, князя Михаила Кантакаузена, отца и сына – князей Белосельских, генерала Ильи Татищева, генерала Максимовича, Свечина, Гадона, графа Нирода. Все эти генералы, адмиралы, князья и графы – носители наиболее известных фамилий – Куракины, Барятинские, Оболенские, Горчаковы, Трубецкие, Шуваловы так или иначе вовлечены в государственный заговор, финансируемый из британского Сити и американского Уолл-стрит…

– Что стало известно о Балтийском флоте?

– В вашем штабе, Адриан Иванович, летом 1916 года образовался офицерский кружок, в который входят капитан 1-го ранга князь Михаил Борисович Черкасский, ваш флаг-капитан по оперативной части штаба Балтийского флота капитан 2-го ранга Иван Иванович Ренгартен, начальник разведки штаба лейтенант Федор Юльевич Довкон, сдавший всю картотеку разведки Балтийского флота французам. А те поделились с немцами… Они были в курсе того, что в октябре-ноябре 1916 года существовала придворная интрига, цель которой – провести морского министра Григоровича в премьеры. Но она не увенчалась успехом и правительство возглавил Александр Федорович Трепов…

– Значит, всё-таки Ваня…

– Ренгартен был его летописцем, но не ключевой фигурой… И даже адмирал Максимов – только исполнитель…

– Неужели сам Григорович?

– Недаром его за глаза зовут Вор Ворович. Как и многим другим, ему дали возможность поживиться на казнокрадстве, вывезти украденное в Британию и Америку, а потом предъявили ультиматум: потеря всего капитала и передача газетчикам подробностей о том, каким образом он был нажит, или беспрекословное выполнение распоряжений заговорщиков из центра управления в британском посольстве.

– Господи! Это же катастрофа!.. Неужели около государя нет такого верного и правдивого слуги, который прямо и открыто доложил бы ему, что так дальше продолжаться не может. А ведь пожар уже горит, и только слепцы да заведомые враги Царю не видят этого…[26]

– Императора предупреждали и не раз, – вставил своё слово Распутин, – весь вопрос лишь в том, желает ли он слушать эти предупреждения, есть ли у него силы предпринять какие-либо действия для предотвращения заговора.

– А что может предотвратить ТАКОЙ заговор? – не удержался от язвительности Непенин.

– Расстрелы, – ответил Распутин так буднично, словно говорил о походе на рынок за зеленью.

– Как в 1905 м?

– Нет. Тогда расстреливали рабочих и крестьян. А требуется… И, кстати, тогда тоже требовалось – казнить взяточников и казнокрадов.

– И многих лишить жизни?