Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Радзинский – пытающийся построить всю драматургию убийства «старца» на роковых страстях, помимо истории с антично суровой дамской местью за поруганную честь семьи, – предлагает также маньеристски изломанную гомоэротическую линию сюжета. Прежде всего Радзинский обращает внимание на тот факт, что Распутин никогда не употреблял сладкое, в силу чего «не мог есть сладких пирожных – это очередная выдумка»: «Он только выпил раствор яда в вине, который оказался слишком слабым. Историю про пирожные Феликс придумал потом, составляя версию о дьяволе, которого героически уничтожали обычные люди… Но что же тогда происходило в комнате, где Распутин провел „больше двух часов“, как пишет Юсупов, или даже „около 3 часов“, как запишет в дневнике дотошный историк – великий князь Николай Михайлович? И почему он забыл о цели своего приезда? Не лучше ли сказать – забылся? … Вряд ли только пением романсов Феликс мог заставить Распутина забыть о вожделенной цели и главное – совершенно усыпить звериную интуицию этого человека… А может быть… в подвале продолжалось то, что могло быть между ними прежде (и что так тревожило воображение великого князя Николая Михайловича)? … И Распутин, после всего, что между ними было, не замечает револьвера, зажатого в руке Феликса…»³⁸¹

Матрена Распутина рассказывает еще более жуткую садомазохистскую гомострашилку.

Согласно ей, Феликс Юсупов, неоднократно пытавшийся до того сблизиться с Распутиным, использовал момент покушения (когда на жертву уже начал действовать яд) для того, чтобы изнасиловать «старца». Затем, «словно в помешательстве, заговорщики накинулись на отца. Били, пинали и топтали неподвижное тело. Кто-то выхватил кинжал. Отца оскопили. Возможно, это и не было помешательством. Ведь все заговорщики, кроме В. М. Пуришкевича, – гомосексуалисты. Они думали, что не просто убивают Распутина. Они думали, что лишают его главной силы». После этого все заговорщики поднялись в кабинет Юсупова. «Оживший» оскопленный Распутин выбежал во двор. «Пуришкевич выскочил во двор с пистолетом в руке и два раза выстрелил, потом еще два»³⁸².

Мемуары Матрены Распутиной, сочиненные при содействии Пэтт Бэрхем, дополняют сцену убийства еще несколькими деталями, изготовленными в стиле «черного лубка». Так, отрезанный половой член Григория, случайно (!) обнаруженный юсуповским слугой, был якобы затем передан распутинской служанке, которая хранила эту черную тридцатидвухсантиметровую («длиной в фут»)³⁸³ реликвию вплоть до своей смерти в 1968 году в Париже. При этом Матрена умалчивает о том волшебном патологоанатомическом секрете, при помощи которого распутинской служанке удалось на протяжении более чем полувека сохранять в «полированной деревянной коробке» половой орган Григория Распутина, похожий на «черный перезревший банан»³⁸⁴. Сокрытие первоисточника, а также явная фантасмагоричность рассказа Матрены заставляют отнестись к нему сугубо скептически³⁸⁵.

Следующие две версии – «немецкая» и «английская» – следует отнести к категории шпионско-конспирологических.

Сразу стоит заметить, что эти гипотезы, так сказать априори, плохи уже тем, что сводят сложное сплетение и взаимосвязь психологических и общественно-политических факторов к примитивной и в силу этого неправдоподобной легенде о непременно оккультном, всесильном и зловредном иностранном вмешательстве в российскую общественно-политическую жизнь.

О. А. Шишкин, судя по всему получивший эксклюзивный доступ в архивы госбезопасности, обнаруживает в этом деле сразу два иностранных следа: немецкий и английский.

Отправным пунктом при обнаружении немецкого следа служит осуществленный, вероятно, в застенках НКВД допрос советского разведчика Райвида – немца по национальности, расстрелянного в эпоху Большого террора.

Райвид поведал о необыкновенной истории, рассказанной ему членом национал-социалистической партии Германии, балтийским аристократом, бароном Хохен-Эстеном – человеком, впрочем, по словам самого Райвида, авантюрного типа и не гнушающимся самого обыкновенного вранья.

Главная интрига этой истории заключается в том, что летом 1916 года Хохен-Эстен во главе делегации якобы тайно приезжал в Россию с целью установления контактов с влиятельными русскими политиками, планировавшими «тихий» дворцовый переворот и подписание Россией сепаратного мира с Германией. Группа прибыла через Стокгольм, где все ее члены получили при посредстве МИД Швеции дипломатические паспорта на подставные шведские фамилии.

План «тихого» дворцового переворота заключался в следующем: Николай отказывался от трона в пользу наследника, императрица становилась регентшей, после чего, не будучи связанной словом о войне до победного конца, данным союзникам (которое дал в начале войны Николай), она должна была заключить с Германией сепаратный мир. Локомотивом подготовки сепаратного мира являлся Распутин.

19 или 20 декабря экс-глава российского МВД Николай Маклаков якобы должен был представить царю манифест, в котором Николаю предлагалось отречься от престола.