Распутывая прошлое (ЛП)

— Подожди, Эмбер, — говорит доктор Купер. Он встает и идет к нам. Прежде, чем он открывает свой рот, он опускается на колени, чтобы посмотреть Эмбер в глаза. Его кости громко трещат.

Звук отдается эхом в моих ушах.

Я знаю, что сейчас разговаривает доктор Купер. Я вижу, как двигается его рот. Но я не слышу ни слова.

Радиомолчание.

Мои барабанные перепонки начинают болеть.

Тишина становится сильной и мощной. Я тру уши, пытаясь облегчить сильное давление. Оно ощущается так, будто моя голова вот-вот собирается взорваться.

И вот тогда я замечаю его.

Папа Ланы выглядывает из-за доктора Купера. Он стоит на коленях, локтями упираясь в бедра, в той же позе, что и доктор Купер.

Но он посылает мне садистскую улыбку. Это та же самая улыбка, которая появляется, прежде чем он собирается атаковать. Дыхание застревает у меня в горле.

Я мгновенно реагирую и откидываюсь на стуле. Он опрокидывается. Я падаю на пол. Ползу от него прочь. Не перестаю двигаться, пока спина не касается стены. Он встает и медленно идет ко мне. Он одет в военно-морской костюм, белую рубашку с галстуком в полоску. Он выглядит безобидно, но выделяются его холодные глаза. Это глаза, которые ничего не чувствуют. Они показывают, что у него нет сердца, и никогда его не было.

— Ты маленькая сучка, — произносит он.

Из меня выходит удушающий звук. Я захлопываю глаза и стараюсь сфокусироваться на дыхании. Он ближе. Я могу чувствовать, как его шаги отдаются эхом возле меня.

— Уходи. Уходи. — Мой голос становится сильнее. — Уходи!

Он хватает меня за лодыжку, и я начинаю пинать его. Мои руки сгибаются над головой.

— Оставь меня в покое, — кричу я.

Он продолжает произносить мое имя, хватая меня за лодыжки. Я сопротивляюсь, но мои мышцы болят. Я становлюсь слабее, и это делает его сильнее. Это делает его хватку более болезненной.

Отдаленно я слышу женский голос.

Доктор Ратледж.

— Что случилось? — требует она объяснений.

Кто-то отвечает, но я не могу понять, что они говорят. Все стало приглушенным.

— Наоми.

Я открываю глаза. Ее лицо расплывчатое. Все, что я могу разобрать, это контур ее тела. Но прямо рядом с ней я вижу отца Ланы.

Я откидываю свою голову назад. Она болезненно ударяется о стену.

— Ты слышишь меня? — спрашивает доктор Ратледж.

Ему не важно, что рядом со мной доктор Ратледж. Он продолжает прикасаться ко мне. Он сжимает мою челюсть, пока мне не начинает казаться, что она вот-вот расколется пополам.

— Ты все разрушила, — кричит он. — Твоя чертова жизнь теперь в моих руках!

На этот раз доктор Ратледж произносит мое имя очень громко. — Дыши, — командует она. — Ты должна дышать.

Я фокусируюсь на ее словах, и давление на моей челюсти пропадает, после чего его руки и вовсе исчезают.

Я открываю глаза и вижу перед собой лишь доктора Ратледж. За ней стоит Мэри, на ее лице паника.

— Сделай глубокий вдох, — убеждает доктор Ратледж.

Все в комнате смотрят на меня, будто я сошла с ума. На самом деле, я не могу их в этом винить.

— Выведите меня отсюда, — задыхаюсь я. — Выведите меня отсюда!

Она вытягивает свою руку, и я цепляюсь за нее, как за спасательный круг.

— Не заставляйте меня сюда возвращаться! — умоляю я.

Доктор Ратледж оборачивает руку вокруг моего плеча. Мэри встает слева от меня, мягко удерживая мое предплечье. Мы выходим из комнаты. Тело перестало слушаться меня. Ноги онемели. Я двигаюсь осторожно, будто иду по натянутому канату.

— Я сделаю что угодно, но не вернусь сюда, — умоляю я. Я все еще слышу скрип его костей. От этого мое тело подергивается в конвульсиях. Я продолжаю говорить. — Я пытаюсь стать лучше, клянусь. Но я не могу перестать видеть его. Он повсюду, куда бы я не посмотрела!

— Наоми, успокойся, — успокаивающе говорит доктор Ратледж. Она торопит нас по коридору. — Просто сосредоточься сейчас на своем дыхании.

Я все еще задыхаюсь, когда мы заходим в ее кабинет. Мэри закрывает дверь позади нас, создавая нам приватность.

И на этот раз тишина ощущается прекрасно. Его нет здесь. Я в безопасности. Я могу дышать.

Дрожь все еще сотрясает мое тело, когда я сажусь. Моя кожа липкая. Отголоски его атаки были хуже, чем настоящие атаки. Я все еще чувствую его захват на своих ногах, который сжимает их все крепче и крепче, пока не начинает казаться, будто мои кости сейчас сломаются.

— Наоми, — говорит доктор Ратледж. — Продолжай делать глубокие вдохи.

Я слушаю ее, и заставляю себя дышать медленнее, вдох и выдох.

Вдох и выдох.

Вдох и выдох.

Я всасываю весь воздух, который только могу, и боль медленно исчезает.

Когда я смотрю на доктора Ратледж, она указывает головой на свой стол. Там стоит стакан с водой. Я хватаю его и с жадностью опустошаю.

Я удерживаю его двумя руками. Ее стул скрипит, когда она наклоняется ближе.

«Пожалуйста, не делай хуже, чем уже есть», — думаю я про себя.

— Ты можешь сказать мне, что случилось во время групповой терапии?

— Нет.

Мой захват на стакане усилился.

— Не можешь или не хочешь?

— Не хочу, — произнесла я. Сейчас мой голос звучит довольно сильно.