Распылитель Пухольского

— Да тут, в двух кварталах, — Наталья торопливо махнула рукой, показывая направление. — Дом приметный, около церкви. Зеленый. Масловы на третьем этаже проживают, вход с улицы.

— Ладно, схожу туда. А ты скажи, товарищ Богоробов с вечера курил?

— А как же, не то два раза, не то три… После ужина.

— И портсигар при нём был? — Игнат вытащил из кармана серебряную коробочку.

Наталья, глянув на портсигар, побледнела, зажала рот ладонью. Потом кивнула.

— В общем, ты молчи обо всем, — приказал ей Игнат. — Я попозже зайду, расскажу, что узнал. Или сам он вернется.

Нехорошие предчувствия одолевали его всю дорогу до зеленого дома у церкви. Игнат не мог найти объяснений легкомысленному поведению Богоробова. Служил тот рьяно, наслаждался властью над людьми, и кроме этой власти, да ещё баб, не было у него других страстей. Исчезновение начальника, а особенно находка портсигара, сильно взволновали Игната. Он был заместителем комеданта, и если что — отвечать ему. В Москве, несмотря на жесткие порядки объявленного в начале осени красного террора, было неспокойно.

Одноглавую церквушку Игнат хорошо знал, каждый день ходил мимо на службу да обратно. Так что дом, где жили Масловы, располагался тоже неподалеку от барака, ближе к бульвару. На стук в дверь квартиры ответа пришлось ждать долго. Игнат грянул кулаком ещё пару раз.

— Кто там? Иду, иду! — пропищал женский голосок.

Открыла ему томная брюнетка в шелковом длинном халате. «Стерва» — сразу решил Игнат. Рассмотрев его кожаную куртку и портупею, женщина слегка побледнела. Пуганый народ нынче пошел.

— Гражданка Маслова? — грозно свёл брови Игнат.

— Я… А что? — прошептала дамочка.

— Где Богоробов? — рявкнул он, наступая и тесня Маслову вглубь квартиры. Там царило душное тепло и пахло жареной рыбой и кошками.

— К-какой Б-богоробов?! Знать не знаю…

— Не ври! — Игнат сделал вид, что нашаривает кобуру, и тут же испугался, что женщина упадет в обморок, так она затряслась. — Павел Андреевич Богоробов, жилец булочницы Натальи. Не ты ли под него клинья подбивала?

— Не подбивала я! — взвизгнула Нюрка. — Он сам меня обхаживал! А у меня муж, и вообще, я женщина честная, и вашего Богоробова не привечала!

— Муж, говоришь? И где сейчас твой муж?

— На работе Василий, — неожиданно успокоилась Маслова. — Только я и правда не знаю, с чего это вы прибежали у меня своего Богоробова искать. Я его утром видела, на службу он шел.

— Ну-ка, говори!

Из поспешного рассказа Нюрки Игнат узнал, что сегодня она поднялась чуть свет, чтобы накормить мужа перед работой. И пока разогревала на кухне вчерашние котлеты, заметила в окно, как Богоробов деловито шел в направлении их барака. Она хорошо рассмотрела, хоть и дождь моросил — шедший прихрамывал, да и кожаная куртка издали приметная.

— А куда зашел, видела?

— Так туда же и зашел, где служит, в… — Маслова смешалась, боясь повторить, как в народе называли их барак. Душегубкой его называли. — Калитку, вроде, ключом открыл, и вошел.

Игнат задумался. Точно, был у Богоробова ключ от обитой железом воротины. Значит, наврал Свиридов, принял доставленных буржуев, а сам снова спать завалился и проспал приход Богоробова. И подчиненные у него такие же растяпы.

— Так, говоришь, во сколько это было?

— Рано совсем. Васеньке к семи нужно было, значит, не позже полседьмого, а то и четверть… Я ж специально на ходики не глядела.

Игнат в задумчивости почесал затылок. Значит, если Нюрка ничего не придумала, Богоробов заявился сегодня на службу спозаранок. Но зачем? Обычно он приходил около половины девятого, а тут — на два часа раньше. Поэтому охрана его и просмотрела. Особенно, если он калитку сам открыл, а не стал дергать ручку звонка, которым обычно сигналил о своем появлении. Проморгали, сволочи! А если бы это был не Богоробов, а коварный враг?! Я им покажу кузькину мать!

— А зачем вы этого… Богоробова ищете? — вывел Игната из задумчивости робкий вопрос.

— А затем, — отрезал он. — Не твоего ума дело! Но если наврала ты мне, гражданка Маслова, то я вернусь и этими самыми руками…

— Нет, ей-богу, правду сказала! И даже странно мне такое…

Игнат, не дослушав, отстранил женщину, протопал прямо в грязных сапогах на кухню, отдернув вышитую занавеску, выглянул в окошко. Точно — видно и переулок, и ворота. Да и двор немного просматривается. Ишь, шпионка! Он развернулся и направился к выходу, на ходу ругнув рыжего котяру, шарахнувшегося с мявом из-под ног.