Рассечение Стоуна

Несомненно, имелись больницы и поновее, и побольше, так, во всяком случае, утверждали их рекламные брошюры. Но, как оказалось, слишком доверять рекламе не стоило.

Ярдах в пятидесяти от больницы находилось двухэтажное здание общежития для персонала, куда мы и направились.

В холле я сразу унюхал кориандр, кумин — знакомые запахи кухни Алмаз. На лестнице к ним добавилось то благовоние, которым Хема окуривала помещение каждое утро. Со второго этажа донеслись слабые отзвуки «Супраб-хатама» и звяканье колокольчика, словно кто-то в соседней комнате справлял пуджу[90]. Меня охватила тоска по родине.

Мы остановились, чтобы мистер Померанц смог перевести дыхание.

— Нам надо было установить промышленную вытяжку над каждой плитой. Как начнут готовить свою масалу… ладно, проехали!

По лестнице навстречу нам вприпрыжку сбегал высокий красивый индус с еще мокрыми после душа длинными волосами. Зубы у него были крупные, сильные, располагающая к себе улыбка, а лосьон после бритья изумительно ароматный.

— Би-Си Гандинесан, — протянул мне руку индус.

— Мэрион Стоун.

— Отлично! Называйте меня Би-Си или Ганди. Или просто капитан. Играете?..

— Кипер, — радостно известил Померанц. — И открывающий бэтсмен.

Би-Си Ганди хлопнул себя по лбу и пошатнулся.

— Бог велик! Чудесно! Сможете защитить калитку от быстрого боулера? По-настоящему быстрого?

— Такие мне нравятся больше всего, — кивнул я.

— Потрясающе! Я врач-стажер с четырехлетним сажем. В следующем году стану главным врачом-резидентом[91]. Сейчас у нас главный Дипак. Кроме того, я — капитан команды больницы Богоматери. Два года подряд выигрывали межгоспитальный приз. Пока эти гады не приволокли в прошлом году бэтсмена из Хайдерабада. Игрок международного уровня. Я большие деньги потерял. Целый год с долгами расплачивался.

— Балбесы, — сказал Луи. — Результаты последней игры следовало отменить.

— Оказалось, их звезда-бэтсмен на самом деле вовсе не доктор, — продолжал Би-Си. — Он эксперт по копировальным машинам. А по документам на момент игры — врач, Лу. Так что мы денег обратно не получим.

— Вот прощелыги, — проворчал Лу. — Они нас просто убили.

— В этом году у нас будет свое секретное оружие, — сообщил мне Би-Си, обняв Лу. — Я лично летал на Тринидад, чтобы призвать нового игрока в наши ряды. Скоро ты с ним увидишься. Гениальный малый. Высокий, сильный. Шесть футов четыре дюйма. Боулер на все руки. А вот на калитке у нас не было никого. Теперь мы покажем этим пройдохам! Кубок будет наш! А теперь отбой! Мэрион, увидимся на тренировке через двадцать четыре часа.

Глава вторая Излечение от болезней

— Пациент усыплен. Чего ждем? Кто лечащий врач? — спросил доктор Рональдо.

— Я, — ответил я.

Рональдо покрутил ручку на наркозном аппарате, как будто это известие заставило его изменить состав газовой смеси.

— Главный надо мной — Дипак, — сообщил я, но Рональдо никак не отреагировал.

Руфь, операционная сестра, раскрывая свою кювету, покачала головой:

— Боюсь, нет. Только что звонил Попси. Он желает провести операцию. Мэрион, тебе лучше перейти на эту сторону.

— Попси! Боже сохрани! — Доктор Рональдо хлопнул себя по щеке. — Сломайте часы. Позвоните моей жене и передайте, что я опоздаю к ужину.

Я ощутил аромат «Брута» и табака «Уинстон», и рядом со мной возник Би-Си Ганди. Наверное, перекуривал в раздевалке.

— Знаю. Слышал, — выпалил он, не успел я и рта открыть. — Я тут в соседнем помещении занимаюсь желчным пузырем. Слушай-ка, Мэрион, если Дипак не явится прежде Попси, твоя задача — инфицировать старика, как только Попси возьмется за скальпель.

— Что? Каким образом?

— Не знаю. Поковыряй у себя в заднице и запачкай ему перчатку. У тебя ведь котелок варит. Придумай что-нибудь. Только не дай ему сделать разрез, ладно?

С этими словами Ганди вышел.

— Он серьезно? — недоуменно спросил я. Рональдо сказал:

— Ганди вечно хохмит. Но он прав. Инфицируй его. Я повернулся к сестре Руфи в надежде на помощь.

— Моли Богоматерь о заступничестве, — произнесла та. — И инфицируй его.

Пошла двенадцатая неделя моей интернатуры на хирургическом отделении Госпиталя Богоматери — Вечной Заступницы.

Я и не подозревал, что мое знакомство с Америкой за стенами больницы за три месяца ограничится тридцатиминутной поездкой из аэропорта в Бронкс.

Достаточно было проработать в госпитале неделю, как мне стало казаться, что я перебрался из Америки в какую-то другую страну, где днем и ночью светят все те же люминесцентные лампы и где больше половины граждан говорят по-испански. Когда они переходили на английский, это был совсем не тот язык, который я ожидал услышать на земле Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна.