Рассеянные мысли [сборник]

Сэр Филип Фрэнсис, предполагаемый автор «Писем Юниуса», назвал этот пассаж «откровенным фатовством» и немного неожиданно дополнил: «Как бы мне хотелось научить Вас писать по-английски. Для меня это было бы большим утешением, поскольку я собираюсь читать все, что Вы пишете, а для Вас в том нет никакой хулы. Почему Вы никак не поймете, что полировка — это способ сохранения?»

Как показывают приведенные цитаты, Берк часто прибегал к метафорам. Они вплетены в его прозу, как нити разных цветов в переливчатые лионские шелка. Конечно, как всякий писатель, он пользуется тем, что известный лексикограф Фаулер называл естественными метафорами, поскольку это явление повсеместно распространено в нашей обыденной речи, но так же свободно он употребляет и то, что Фаулер называл искусственными метафорами. Они придают прочность его обобщениям. Берк прибегает к метафорам, чтобы усилить свои утверждения с помощью физического образа, но, в отличие от некоторых современных писателей, которые охотятся за метафорами, как пауки, обшаривающие свою паутину, Берк никогда не загоняет их до смерти. Вот хороший тому пример: «Ваша государственность, и это правда, оказалась в полуразрушенном состоянии. Но у вас остались часть стен и фундамент величественного и почитаемого замка. Теперь вы можете восстановить эти стены и начать строительство на старом фундаменте».

С другой стороны, Берк пользовался сравнениями довольно экономно. Современные писатели могут последовать его примеру. В последнее время мы стали свидетелями ужасной эпидемии. Страницы книг, написанных молодыми писателями, испещрены сравнениями так густо, как юношеские лица прыщами, и они столь же неприятны для глаз. Сравнения, разумеется, нужны. Упоминание о знакомом предмете или явлении позволяет яснее увидеть суть, а о незнакомом — привлекает внимание. Опасно лишь использовать их как украшение; отвратительно использовать их, чтобы продемонстрировать ум; и уж совсем нелепо использовать их, когда они не служат ни тому, ни другому. (Пример: «Луна, как огромное бланманже, дрожала над верхушками деревьев».) Сравнения Берка, как правило, тщательно продуманны. Вот самое знаменитое: «Но что касается нашей страны и нашего народа, то пока единое здание церкви и государства — святилище древнего закона, хранимое властью и обычаем, крепость и в то же время храм — будет нерушимо стоять на вершине британского Сиона; пока Британская монархия, не скованная, а лишь ограниченная законами государства, будет горделиво возвышаться, как Круглая башня Виндзора, окруженная двойным поясом древних стен; пока эта грозная твердыня охраняет подвластные ей земли, до тех пор насыпи и рвы тучных берегов Бедфорда могут не бояться мотыг левеллеров из Франции».

Лишь немногие писатели уделяют такое внимание абзацу; мы склонны, вне зависимости от смысла, делать паузу, когда, как нам кажется, читатель заслужил отдых. Но объем абзаца должен определяться не длиной, а смысловой нагрузкой. Абзац — несколько предложений, объединенных общей целью. Он должен касаться лишь одной темы и не содержать ничего, что не имеет к ней отношения. Так же как в «свободном» предложении уточняющие замечания не должны перевешивать главное утверждение, так и в абзаце: менее важные по смыслу предложения должны быть подчинены самому существенному. Так написано в учебниках грамматики. Берк следовал этим советам неукоснительно. В своих лучших абзацах он начинает с изложения предмета в коротких предложениях, а затем, завладев вниманием, переходит к предложениям средней длины или одному длинному, величественному периоду; фразы становятся все красочнее и все эмоциональнее, пока наконец напряжение не достигает высшей точки где-то в середине абзаца или чуть позже; затем темп замедляется; предложения становятся короткими, почти отрывистыми, и абзац кончается.