Рассеянные мысли [сборник]

Хотя имение Хёрстмонсо было продано, семья сохранила право назначать священника в богатый приход. Эту должность получил преподобный Роберт Хейр, младший сын Фрэнсиса Хейр-Нейлора, и предполагалось, что его преемником станет преподобный Огастес Хейр, один из трех братьев Фрэнсиса Хейра. О Маркусе, самом младшем из трех, я выяснил только, что он женился на дочери лорда Стэнли Олдерли, имел дом в Торки, когда гостил в доме священника в Хёрстмонсо, жаловался, что чай заварили некипяченой водой, и умер в 1845-м. Джулиус был членом совета Тринити-колледжа и очень образованным человеком. Вместе со своим братом Огастесом он написал книгу под названием «Постижение правды», которая одно время пользовалась популярностью у богобоязненной публики. После смерти преподобного Роберта Хейра его племянник, преподобный Огастес Хейр, не захотел покинуть приход Алтон-Барнс, в котором служил, и уговорил брата Джулиуса поселиться в Хёрстмонсо вместо него. Джулиусу мучительно не хотелось покидать Кембридж, но он согласился принести себя в жертву, поскольку обладал развитым чувством долга и не мог допустить, чтобы такая ценная собственность ушла из семьи. В конце концов он стал архидьяконом Льюса.

Преподобный Огастес Хейр был женат на Мэрайе, дочери преподобного Освальда Лестера, священника из Стоука-на-Терне. Он умер в 1934 году, в Риме, куда ездил на лечение незадолго до рождения нашего Огастеса, названного в честь покойного дяди. Миссис Огастес Хейр, вдова, стала крестной матерью младенца. Родителям ребенка, Фрэнсису и Энн Хейрам, было трудно содержать большую семью и одновременно жить с подобающей их положению роскошью, поэтому рождение младшего сына их изрядно расстроило. А у Мэрайи своих детей не было, и, когда, похоронив мужа, она вернулась в Англию, ей пришло в голову, что родители ребенка скорее всего не станут возражать, если она выразит желание усыновить крестника. Она написала невестке и вскоре после этого получила от нее ответ следующего содержания:

«Дорогая Мэрайя, как это мило с Вашей стороны. Огастеса отправят сразу, как только его можно будет отнять от груди. Если вдруг кто-нибудь еще захочет усыновить ребенка, пожалуйста, не забудьте, что у нас остались другие дети».

В надлежащий срок мальчика отослали в Англию с небольшим зеленым саквояжем, в котором лежали две белые ночные сорочки и красное коралловое ожерелье.

Отец Мэрайи, преподобный Освальд Лестер, происходил из древнего рода, ведущего свое начало от Гунноры, герцогини Нормандии, бабки Вильгельма Завоевателя. Таким образом, он принадлежал к тому же классу, что и Бертрамы из Мэнсфилд-парка и мистер Дарси из Пемберли. Преподобный Освальд Лестер был истинным христианином, но при этом имел очень четкие представления о том, что пристало английскому джентльмену, а что нет. Он бы сразу согласился с леди Кэтрин де Бёр, что Элизабет Беннет неподходящая партия для мистера Дарси. Реджинальд Хебер, автор множества религиозных гимнов, ставший впоследствии епископом Калькутты, был в ту пору священником в Ходнете, всего в двух милях от дома Мэрайи Лестер, и та часто и подолгу гостила у него и у его жены. У священника был помощник по имени Мартин Стоу, и поскольку о его предках ничего не известно, можно догадаться, что он был человеком «низкого происхождения». Мэрайя Лестер и Мартин Стоу полюбили друг друга, но ее отец не мог отдать дочь за «простого сельского священника», а дочерний долг не позволял ей выйти замуж без родительского согласия. Когда Реджинальда Хебера назначили епископом Калькутты, он предложил Мартину Стоу должность военного капеллана в Индии, и тот согласился в надежде, что такое повышение заставит преподобного Освальда Лестера сменить гнев на милость и дать согласие на брак. Однако его надеждам не суждено было сбыться. Через несколько месяцев Мэрайя получила известие, что Мартин умер от лихорадки. Преподобный Огастес Хейр был двоюродным братом миссис Хебер и другом Мартина Стоу. Он был доверенным лицом влюбленных, той жилеткой, куда они изливали свои горести. Узнав о смерти Мартина Стоу, Мэрайя Лестер написала Огастесу Хейру следующее письмо:

«Я должна написать пару строк, хотя, как мне кажется, в том нет особой нужды. Ведь Огастесу Хейру известны все мои чувства, и он без всяких слов понимает, что испытываю я сейчас… Вы делите со мной мою утрату, мои страдания и боль… Я знаю, если бы могли, Вы бы приехали сразу, без промедления. Наша встреча, когда она состоится, станет нам обоим утешением в общем горе».