Читаем Рассеянные мысли полностью

т.е. не достигается целостности.


В фетовском: "Шёпот, робкое дыханье, трели соловья…"

почти все существительные отглагольны.

В этих стихах энергии больше, чем во всей пушкинской "Полтаве".


Закат искусства подобен его рождению. Не перепутать.


Мы при жизни сотворяем свой ад и рай,

и каждому жить в созданном по смерти.


Личности всегда личности (а то и более того),

даже когда смакуют их интимные бытовые подробности.


За всю свою жизнь я ни разу не слышал слова правды.


Освобождаясь через созидание, художник очищается.

Как примерить это к творцу мира и человека?


Поэзия – это максимальная материализация слова,

которое имеет уже абсолютно индивидуальное бытие.


Если ничего не меняется, значит, для этого ещё нет причин.


На картине художника пейзаж почти такой же, как в природе;

лучше или хуже.

Только в природе всё – бесподобно, потому что подобно только себе.


В стихах всего больше до невероятности, пространство от частного до общего неизмеримо и невероятно близко от человека до Бога.


Самая точная наука среди наук – поэзия.


Называя стихотворение, мы восстанавливаем его сразу, целиком,

не по строчкам или фрагментам.

Так примерно и поэт пишет стихи,

имея в себе сразу их все как один образ.


Постоянное и неодолимое доказывание несочетаемого как единого,

ложного как истинного, обыденного как прекрасного

и мимолётного как беспредельного – суть поэзия.

Доказывание всеми средствами смысла бессмысленного.


Мы сыты, когда поели, мы скучны, когда верим.

Христианство притягивает нас как незавершившийся процесс,

мы ещё не верим, что на хлеб намазывается натуральное масло.


Есть мышление научное, есть дилетантское.

Есть мышление поэтическое, отличное от прочих,

как и особый поэтический мир.


Когда народ говорит, что пора менять власть,

значит, пришла пора менять народ.


Свободное образное мышление, заключённое в жёсткие формальные рамки, есть поэзия.


Монах, преступник, поэт – рудименты одинокого (единоличника)

человека на заре мыслящей истории.


У кого достаточно внутри, тот не проявляется внешне.


Нас хватает только на то, чтобы понять (по-своему) учение Христа.

И только. И не дальше. И точка.


Утонув полностью и окончательно в социальных утопиях,

мы начинаем топить себя ещё изощрённее:

в себе, в своём внутреннем мире, откуда можно вообще не вынырнуть.


Всяческие союзы и партии – это в высшей степени уродство,

и прежде всего над собой.


В конце пути мы находим верные ориентиры, но уже не можем идти.

Поздно. Остаётся улыбаться, поражаясь глубокой мудрости

поставившего на нас на этой бессмысленной дистанции.


Поэту некогда думать, надо успевать записывать, пока не забыл.


Если бы не память, мы бы жили бесконечно.


Плохое кончается банально плохо, хорошее всегда светло,

интересно и нескончаемо.


Когда я писал Иуду, я был лирическим героем,

теперь я снова просто человек.

И теперь пусть проходит через всё это читающий.


В каждом смертном теплится огонёк бессмертия.


То, что мы называем развитием, прогрессом, искусством и т.п.,

есть только движение формы.


Надо много уметь, чтобы позволять себе писать глупости.


Надо знать, что автор не остаётся в своих произведениях.

Закинув палку с сандалиями и узелком с хлебом на плечо,

он шагает через лес, степь и горы, в том пространстве,

которое мы будем читать уже в иной жизни.


Дети, которые навсегда остаются детьми, становятся поэтами.


Чужое поэт берёт только то, что плохо лежит.


Есть творческий рост для себя, внутри себя, а есть рост от себя.

Рост второй – рост таланта.


Два человека – это настолько разное и враждебное,

насколько близкое и единое.

Притронешься – искрится.


По своей ли воле Он творил мир?

Творят же только тогда, когда невозможно не творить.


Наше слово телесно, потому и понятно многим.


Но женщина! – по образу и подобию мужчины.


В профессиональных союзах нужны союзники.

Дыши непроизвольно.


Книги как вселенные;

в одних мы живём, в другие нас приглашают

как собеседников, иные нами ещё не открыты.


Комедия, басня, пародия, анекдот есть путь деградации слова.


Дыхание как земное и мышление как духовное –

явления одного целого.

Дыхание – дух, это единство может оспаривать разве что бездыханный.


Когда уже не знаешь, не можешь и ничего не поделаешь, пиши стихи.


Мы привязаны временем к одной местности,

к одним знаниям, к одному поколению.

Из того пространства не выходят, оттуда выносят.


Мы мыслим частностями, бога наделили правом мыслить целым.


Всё временно, но иногда плохое время тянется до тошноты бесконечно.


Мы приходим сюда и возвращаемся назад одной дорогой,

потому и находим общие чувства, интересы, занятия и т.п.

Это всё вместе называется… (далее неразборчиво).


Сократ заставил современников видеть в зеркале то,

что те не хотели видеть – истину.

Он появился вовремя, как философ,

и не вовремя, (для себя и других), как философ Сократ.


Несколько раз в своей жизни человек в корне меняет себя,

часто это происходит незамеченным для него самого.


Если жизнь – сон, то поэзия – сон во сне.

Если стихи это то, что после жизни, то смерть стихи тоже.


Мы очень много думаем, поэтому надо мало говорить.


Смерть сидит внутри каждого, это страх.


Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза