Рассеянные по Вселенной

Широкофокусный глазок регистратора отмечал не только сохранность тайника, но и часы, так чтобы запись шла в реальном времени. Хаэнси пришлось долго помучаться с устройством этих часов, чтобы перевести время на три с половиной часа назад и поставить ускоренный ход времени, чтобы к закату солнца они смогли бы показывать правильное время, а потом незаметно для соглядатаев вернуть их в привычный режим. Только после этого она вставила оба регистратора в свои гнёзда и при помощи пульта снова возобновила запись. По счастью для неё, каэйры не любили постоянно идущих радиосигналов с видеорегистраторов, – они плохо влияли на Семена Жизни. Поэтому Зелёные предпочитали, чтобы их следящие устройства передавали всю информацию через каждые восемь часов.

Пришедший домой, Каррел даже не заметил того, что часы сильно отстают. Ослеплённый любовью, он радостно произнёс:

– Хэй, Аэви! Ты стала ещё прекрасней, моя энгара. Ты знаешь, я уже успел сильно соскучиться по тебе, пока собирал фрукты в саду нам на ужин.

Он приблизился к сидящей за столом Эвиа, желая её нежно обнять и поцеловать в такие женственные и чувственные губы, но женщина внезапно выбросила вперёд обе ладони и оттолкнула юношу от себя.

– Вы забываетесь, сиар, – ледяным голосом процедила Эвиа. – Вы не в джунглях Аэрты. Не забывай, пожалуйста, что я всё-таки энгара и мне понадобится время, быть может, половина вечности, чтобы привыкнуть к тебе, юноша. А тебе предстоит ещё долго менять себя и своё поведение, чтобы быть вместе со мной, хотя бы иногда.

Каррел просто оторопел от такой отповеди. Никогда ещё в жизни он не сталкивался со столь резкими женскими переменами и пребывал в шоковом состоянии.

– Очнись, сиа-ар! – внезапно сменив грозный тон, на мелодичное звучание в голосе, пропела энгара. – Забирай корзинку с фруктами и воду, и пойдём в лес. Я желаю ужинать на природе, подальше от этих запылённых и неубранных комнат.

***

Они сели прямо на траву, расстелили перед собой импровизированную скатерть из полотна авизента и поставили на неё корзинку с едой. Эвиа теперь старалась не приближаться к Каррелу ближе, чем на полметра. Хаэнси отчётливо понимала, что стоит только подпустить аэртийца к Полю Дыхания своего айри, как он снова без труда овладеет ей, поэтому она умело дистанцировалась от юноши, но и не хотела чрезмерно обижать его своим врождённым высокомерием.

Хаэнси внимательно просканировала пространство айри-искателем и, оставшись удовлетворённой результатом, вынула из сумки две металлических диадемы, одну надела себе на голову, другую протянула Каррелу. Тот недоуменно уставился на Эвиа с застывшим на губах невысказанным вопросом.

– Надевай. Быстро! – прошипела гартианка. – Ты что совсем ничего не соображаешь, аэртиец? Мог бы давно уже понять, что за сыном Элеаны будут следить лучшие специалисты своего дела. Помни это всегда! Нам сильно повезло, что мне удалось стереть запись сцены, в которой в главных ролях были мы с тобой, но большего я сделать для тебя ничего не смогу. Ты даже не представляешь себе, сколько шуму бы поднялось вокруг после просмотра этого классического сюжета вашими дорогими Кураторами и старостами. Завтра же я переберусь в дом к Ваэнди, и не вздумай туда приходить. Я сама тебя найду для встречи где-нибудь в безлюдном месте. Я всё сказала. Больше об этом ни слова. А теперь разом снимаем защиту от сканирования, а то за нами пришлют патрульный катер.

После ужина, который очень понравился энгаре, Хаэнси Эвиа, прикрыв свои красивые бёдра на всякий случай большим платком, напомнила Каррелу о хронологии появления молодых Кланов Тэи:

– Каррел, ты, должно быть, в Школе плохо слушал своих Учителей и не смотрел требуемых школьных курсом маайлэнгов, если не помнишь, кто такие Хаэнси. Ну, так слушай теперь меня:

– В тысяча четыреста восемьдесятом году от Рождения Эа на Тэе появились Кланы: Леварри, Ксиорри, Анви и Эйси, в тысяча девятьсот шестидесятом году – Ваэнди, Каурси, Эйнзи и Тэйви, а в двухтысячном году – Хаэнси, Коэнси, Эльвиа и Лауви.