Рассеивая сумрак. Бессонная война

Син был пьян так, как ещё никогда не напивался. Несмотря на всю свою сдержанность и ортодоксальное воспитание, он не мог идти прямо – его мотало от обочины к обочине. Поэтому в какой-то момент, просто прислонившись к холодной каменной стене, он застыл, решив не двигаться дальше. Да и некуда ему было идти; если прошлое казалось бесконечным чёрным полотном, то будущее – густым непроглядным туманом.

В таком состоянии его и застала Вильна, которая в этот раз притащила вместе с собой всех учеников погибшего Галана.

Син сощурился, спиной напирая на стену. Именно о такой встрече он мечтал сейчас меньше всего.

– Чего же вы все от меня хотите? – выдавил рир, чьё лицо в этом тёмном проулке можно было разглядеть лишь благодаря двум ярко горящим голубым глазам, отражавшим свет последних непогашенных фонарей.

– Ты прекрасно знаешь, чего мы хотим! И раз ты не хочешь слушать меня, то послушай других сурии, вместе с которыми вырос!

Син заскрипел зубами и опустил взгляд. Он не желал смотреть в лица тех, кого он лишил Галана, ставшего им почти отцом.

Только успел заговорить Усли, как Син, зашипев по-змеиному, чёрным сгустком энергии бросился в подворотню – пускай его энергия и была сильна, но сейчас он не мог её контролировать. Врезаясь в стены, плохо разбирая дорогу, он парил, сбегая от нежеланной встречи.

Но от острого слуха сурии не сбежать:

– И ты правда думала, что он нас хоть во что-то ставит? Он всегда считал себя лучше других.

– Ты даже притащила сюда Фэнни. Думаешь, ей приятно видеть того, кто…

– Всё в порядке. Син не со зла тогда…

– Не со зла?! Сколько можно оправдывать этого ублюдка?! Он ранил тебя и Айли, убил Галана. Этого недостаточно?! А те зверства, о которых говорят…? Это правда, что он просто истребил всю дарвельскую армию, не оставив им и шанса на отступление?

– Кинн! Это война! – вмешалась Вильна. – А лучше было бы, если бы дарвельцы истребили скиданцев?!

– Война, не война! Он всего лишь какой-то рир, обыкновенный убийца! Я не желаю иметь с ним ничего общего. Он уже и так уничтожил всё общее, что между нами было. Разве я не прав, Усли?!

– Всё так. Вильна, я согласен с Кинном. Я не думаю, что это имеет смысл – просить обо всём этом Сина. Вы ведь хотите, чтобы не пострадал никто, кроме Фавэра? И для того обратились к Сину, который неспособен сдерживать свою разрушительную силу и убивает всех, кто попадёт ему под руку? Никто и не спорит, что он сильнейший рир в Скидане, но он был нужен на войне, а не на задании, требующем сдержанности и тонкости.

– Всё намного сложнее. Нарид предположил, что смена власти в Скидане хоть и позволит нам выбраться из дыры, в которой мы застряли, но даст Дарвелю и соседям ещё один шанс. Они попытаются вмешаться в наши внутренние дела, продолжить войну, а затем назначат здесь своего наместника, чтобы поглотить нас…

– А? То есть план состоит не просто в том, чтобы Син прикончил Фавэра?

– Верно. Мы хотим, чтобы Син стал следующим…

Голоса заглушил раздавшийся в голове Сина грохот. Со всей силы он влетел в стену – и повалился наземь, в грязь. Кровь стучала в ушах, ноздри забил смрад тёмной дэ.

Они хотят, чтобы он…

Син мотнул головой. До крови закусывая свои щёки, он ввалился в один примостившийся поблизости трактир.

Верно. Его место здесь. Он должен закончить свою жизнь так. Поговаривают, что беспробудные пьянки постепенно убивают каналы в теле сурии, а это значит… что Син рано или поздно сможет умереть, уснув в пьяном угаре в этих трущобах.

Натянув плащ на лицо, Син занял место у крайнего столика. Риру принесли выпить, но эта мутная жижа совсем не радовала – Сина и так слишком сильно мутило от выпитого, от столкновения с кирпичной стеной, от услышанного разговора.

У Сина ушло некоторое время на то, чтобы успокоиться и почувствовать себя в безопасности. И только тогда он заметил, что в этом трактире стоит странная и на удивление приятная атмосфера.

Это был самый обыкновенный день – не выходной и не праздник, – но зал был битком. Самые простые люди без ранга и звания громко смеялись, переговаривались и высоко поднимали переполненные элем кружки.

– Господа, господа! Неужели нет никого, кто смог бы подыграть мне хотя бы на пильке?!

Син нахмурился. Голос принадлежал какому-то юнцу, совсем ещё подростку. Среди раскрасневшихся небритых лиц мужчин рир всё же смог отыскать говорившего, но увидел лишь его светлую макушку. Мальчишка был совсем мал ростом, хоть и выкрикивал так громко и уверенно, будто находился у себя дома.

– Th`a-aaare! Тогда слушайте так! Но это увеличит стоимость моего выступления в два раза!

Сина передёрнуло. Конечно, он знал, что в трущобах многие ругались на лесном языке, но каждый раз, как он слышал этот диалект, его прошибала дрожь, а в глазах мутилось от давно позабытого ужаса.

Но то, что произошло дальше, перевернуло всё. Малорослый мальчишка взобрался на стойку – его тонкая фигура в подранных серых одеждах эффектно вырисовывалась на фоне ярко горящих свеч.