Рассеивая сумрак. Бессонная война

Лекарь разом напрягся. Конечно, старший брат знал, что Нуска не помнит бо́льшую часть своего детства, но… Получалось, Вьен знал не только о самом факте потери памяти, а ещё обо всех подробностях прошлого Нуски.

Неужели… Вьен всё знал? Но почему же тогда ничего не сказал?

«Нет, не время думать об этом. Если он заставит меня как-то отреагировать, то легко докопается до правды…»

– Верно. Не все, но бо́льшая часть. И теперь я готов поддержать брата в борьбе против эрда, – с хищнической улыбкой ответил Нуска. Ему хорошо удавалась эта роль, тем более он уже как месяц был по-настоящему зол на эрда.

– Но разве ты совсем недавно не жил с ним вместе под одной крышей в Эрьяре? Разве ты не его приближённый?

Нуска приподнял бровь. И как много Вьену известно?

– Совсем нет. Я уже давно в ссылке в Арценте и планирую месть. Ведь Син – убийца моих родителей.

– И какое же тебе дело до родителей, Нуска? Разве ты горевал по ним хоть день? – с усмешкой уточнил Вьен.

Сейчас брат как никогда походил на тех аристократов, которых ненавидел. Нуску до костей пробрало знакомое неприятное ощущение. Неужели и он когда-нибудь станет таким, если обретёт власть?

Толпа, окружавшая лекаря, начала редеть. Многие, догадавшись, что Нуска действительно знаком с Вьеном, начали расходиться. Но кто-то всё ещё скалил зубы и продолжал стоять на месте, сверля хаванца злобным взглядом.

– Вся моя жизнь скатилась в бездну из-за того, что совершил эрд. Почему я должен оставаться на его стороне? Я хочу снова быть вместе с братом, как и раньше. И бороться против власти аристократов, которые день за днём проводят в богатстве и роскоши и noi`reh[11] для этого не делают. Что я должен сказать, брат? Что ненавижу их? А разве это не понятно без слов?

Нуска звучал убедительно. Хотя бы по той причине, что только вчера разговаривал с одним из знатных hve. А ещё он был непривычно сильно раздражён и зол. Возможно, даже не отказался бы скрестить с кем-то клинки, но… Меч всё ещё хранился в доме Жамина, куда было ни в коем случае нельзя возвращаться.

Вьен смерил лекаря оценивающим взглядом. Длинный хвост, переброшенный через плечо, делал его смутно похожим на эрда. Позиция лидера, которую он занимал практически всю жизнь, закалила его и научила держать себя в руках.

Но этот блеск в глазах, этот безжалостный неугасимый огонь скрыть было невозможно. Если кто-то не покорялся его воле, то склонял голову в страхе перед этим взглядом.

– Пойдём переговорим, – в приказном тоне распорядился Вьен и, не оборачиваясь, пошёл вглубь лагеря.

Нуске же оставалось только гадать, что задумал брат. Вонзит ли он свою саблю ему прямо под рёбра, когда они окажутся наедине?

Пришлось аккуратно мелькать между раздражённых арцентов, однако одежды Нуски были настолько вычурными и так выделялись на фоне бордовых плащей, что он невольно привлекал внимание.

Звезда начала медленно закатываться за горизонт, когда они достигли палатки на противоположной стороне лагеря. Она оказалась высокой и была выстроена в форме пирамиды. Серая ткань со всех сторон скрывала внутреннее убранство и служила стенами.

Вьен медленно приподнял полог и с усмешкой пропустил Нуску вперёд. Лекарь успел лишь заметить, что в личной палатке лидера царила темнота. Чужой дэ тоже не ощущалось – кажется, внутри никого больше не было.

Стоило им оказаться наедине в полной темноте, как прямо за спиной у лекаря раздался смешок. Нуска только вздохнул – ему никогда не удавалось считывать настроение брата. Оставалось только ждать и смотреть, во что всё выльется.

– Зачем ты пришёл, братишка? Ты правда думал, что я тебе поверю?

Вот оно. Холодное лезвие упёрлось в спину и, с треском распарывая одежду, скользнуло вверх, вдоль позвоночника.

– Зачем ты так разоделся?

– Не хотел, чтобы мой визит остался незамеченным, – пожал плечами Нуска и резко развернулся, совершенно не боясь этого отливающего кровью лезвия. Оно неприятно мазнуло по боку и животу, но вновь лишь надорвало тонкие одеяния.

Стояла тишина. Вьен казался спокойным, но Нуска даже в темноте мог разглядеть его огненный взгляд, пробирающий до костей. Вряд ли они смогут когда-нибудь поговорить начистоту и выложить друг другу всё. Брат никогда не признается в своих истинных намерениях, как и Нуска, а потому… им следует просто хорошо сыграть свои роли.

– Брат, если хочешь убить меня, то сделай это сейчас. Я ведь пришёл сюда по своей воле, а значит, сам виновен в столь опрометчивом поступке, – тихо сказал лекарь и подался вперёд, чувствуя, как упирается загнутое кверху остриё в живот, как давит на плоть, будто желая поскорее её разорвать.

– Ты любишь жизнь, Нуска. Ты бы никогда не подставил себя под удар просто так. Ты не самоубийца, не глупец, не самонадеянный юнец. На что же ты рассчитывал? На наши братские отношения? На мою слабость?! – Сначала Вьен говорил спокойно, но затем его шёпот превратился в рычание.

Но Нуска уже знал, что брат не сможет его убить. Всё-таки в этом арценте ещё оставались хоть какие-то проблески человечности.