Рассекая лёд: Обжигая меня

Я это и сама понимала. Так продолжаться не могло и конечно же согласилась на докатку. Каждый день.

Не скажу, что стала уверенней и спокойней, но передачи с грехом пополам переключать научилась. Городок хоть и знала, как свои пять, но некоторые элементы упорно не желали мне покоряться. Такие, например, как преодоление подъема – эстакады и заезд задним ходом в бокс – гараж.

Как раз на очередном занятии меня и выловил Доровский.

– Ты хорошо смотришься за рулём, – сдержанно улыбнулся, когда мы уже сидели в ресторане, куда привёз Костик. – Уверенности не хватает, но это наживётся с опытом. Практика и только практика! – ловко разделал кусок отбивной, а только прожевал:

– Тебе хоть самой нравится?

– Очень, – кивнула, с удовольствием поглощая рыбу.

– И мне, – опять улыбнулся Костик. – Особенно наблюдать, что у тебя хороший аппетит после занятий. Кстати, насчёт занятий. На коньки, как понимаю, ты больше не желаешь вставать?

– НЕТ! – категорически.

– Ладно, – удивил сговорчивостью Доровский, отпив вина. – Но послезавтра будет важная игра, начало отборочных матчей, если хорошо стартанём, у нашей команды будет шанс выбраться из болота и, наконец, забраться в эшелон повыше.

Я уже немного понимала в этой клоаке спорта. Признаться, искренне удивилась, что там всё так сложно, запутанно и денежно-проблематично. Я почему-то всегда позиционировала спорт, больших достижений в том числе, как чистый от грязи и политики сектор, а на деле…

– У меня на тебя планы, – это было добавлено, как бы между прочим.

Я подняла глаза на Костика, страшась услышать какую-нибудь жуткую секс-фантазию.

– Думаю тебя сделать лицом клуба. Пресс-секретарём! – торжественно объявил. – Помелькаешь на экранах, порадуешь глаза важным людям. И зарплата хорошая. Везде за клубом будешь ездить.

– У меня есть работа.

– Я тебя умоляю! – покривился Доровский. – Твои каракули – это для души. А тут ты будешь официально с командой, – тон был не терпящий возражений. Меня просто ставили перед фактом. – Только твои познания в этой области нужно существенно подтянуть, – на этом он на меня устремил суровый взгляд: – Надеюсь, ты над этим работаешь? – а это даже с угрозой прозвучало.

– Да, – кивнула чуть зажато. Не обманывала, после вечера с Тимуром, мне стало чуть легче вникать в суть и как только у меня выкраивалось время, я сразу включала спортивный канал, находила матч по хоккею, смотрела и одновременно с этим зубрила онлайн словарь этого спорта.

– Умница, – с холодной улыбкой оценил мои старания Доровский.

***

День ИКС не то чтобы ждала, но к вечеру открытия сезона и, соответственно, началу первого матча, нервничала сильнее обычной встречи или поездки, важных переговоров. А за игрой команды следила теперь с большим интересом, чем удивляла даже себя. Да и казался он мне теперь более захватывающим. Понимала действия и даже подхватывала общий огонь игры. Переживала, болела и часто, не отдавая отчёта, следила за Тимуром. Именно он притягивал взгляд, приковывал внимание и за него я особенно волновалась.

Понятия не имела, какой уровень считался высшим пилотажем, но то, что творил Тимур – восхищало. То, как вёл шайбу, как уходил от соперников, обманывал, какие виртуозные передачи давал и опасно, настолько опасно, что я кулаки сжимала от волнения, доводил шайбу к воротам соперника и атаковал.

Острые моменты, мелкие потасовки.

Я извелась от переживаний. И конечно же этого не мог не заметить Костик.

– Ты уже загорелась хоккеем, – шепнул, не скрывая радости по этому поводу Доровский. – Мне нравится твой огонь, – с интимным подтекстом. И как бы невзначай стал спрашивать, что я понимаю. Не уверена, что всё точно ответила, но Костик меня неожиданно приобнял и чмокнул в висок:

– Молодец, – и чуть жаднее поцеловал в губы, теперь обдав лягушачьим холодом. Меня всегда отвращали его поцелуи. ВСЕГДА, но за столько лет я привыкла их сносить с наигранным благодушием.

Но если с Доровским я давно научилась играть и притворяться, то с Тимуром нет. Он одним взглядом, жестом вышибал из меня дух, привносил раздрай в мою размеренную жизнь.

Поэтому я понимала, что нам нельзя больше сталкиваться. Нельзя приближаться и, уже тем более, нам не стоило видеть друг друга.

Вот только как? Если, куда бы я не посмотрела, неосознанно выискивала его. Любая мысль сводилась к Тимуру!!! И конечно же я реагировала остро, когда ловила его взгляды.

Безразличие сменялось укором и даже презрением. Но это не обижало – я почему-то заводилась от нашей молчаливой борьбы в те редкие секунды перекрёстных взглядов. Наверное, было легкомысленно отвечать ему, но он не мог запретить на него смотреть, а я уже как маньячка только этим и дышала.

Лишь прикосновение Доровского заставило очнуться от порочного влечения к парню.

Его рука скользнула по ноге:

– Ты как на иголках, – шепнул охрипло, и я, недолго думая, его руку направила себе между ног.

– Маленькая моя, – задышал чаще Костик, придвигаясь плотнее. Его пальцы заскользили по кружеву трусиков.