Рассекая ветер

– Я слышал, некоторые школы очень сильно давят на своих спортсменов. Никотян-сэмпай говорил, что многие ломаются из-за этого. Те, кто занимался спортом, не должны курить, как Никотян.

– А это правда, что Никотян-сэмпай раньше бегал?

– Да, я слышал, что он был в команде по легкой атлетике в старших классах.

Принц взял в руки блокнот. Он быстро перелистнул пустые страницы, отчего слегка подул ветерок.

– Знаешь, Какэру. Я вовсе не возражаю против того, чтобы и дальше жить в Аотакэ. Мне понятны чувства человека, который хочет бежать, но не может. Могу представить, что бы было со мной, если бы я не смог читать мангу. Поэтому я и стал подумывать над тем, чтобы принять приглашение Хайдзи.

В тот вечер жители Тикусэйсо снова собрались в комнате близнецов. Когда Какэру и Принц объявили, что будут участвовать в Хаконе Экиден, близнецы развеселились.

– Ура! Теперь нас десять человек, – сказал Дзёдзи.

– Завтра начнутся тренировки, – продолжил Дзёта.

Муса и Синдо аккуратно принесли из кухни еду, приготовленную Киёсэ. На большом блюде лежала гора жареной во фритюре курицы.

– Если это так, то вам нужно набраться сил для выносливости.

– Вы оба приняли правильное решение.

Судя по всему, в меню сегодня не было овощей с уксусом. Какэру взглянул на Киёсэ. Тот выглядел бесстрастно, но он, вероятно, ожидал, что Какэру и Принц придут к своим выводам примерно сегодня вечером. Какэру не очень нравилось, что он мог читать наперед его действия.

– Вот, держите. – Дзёдзи обошел комнату и раздал всем банки пива. – Давайте выпьем!

Никотян и Юки не могли скрыть своего разочарования оттого, что последний оплот пал. Взяв пиво из рук Дзёдзи, они вполголоса поддразнили Какэру:

– Почему ты не отказался?

– Я думал, ты круче, а оказался слабаком.

Они одновременно подняли свои банки и произнесли тост. Частично с восторгом от новой цели, частично с отчаянием они кричали:

– Гора Хаконе – самая крутая гора в мире!

Вскоре каждый в комнате близнецов занялся своим делом. Принц сидел на деревянном полу и в одиночестве читал мангу, показывая своим видом, что уже исполнил свой долг, объявив о согласии. Был выставлен стол для игры в маджонг, чтобы сыграть напоследок; Никотян, Юки, Кинг и Дзёта сели по четырем сторонам. Дзёдзи обошел стол.

– Юки, неужели в тебе нет ни капли сострадания?

– Это ты просто не умеешь играть, Никотян-сэмпай.

– Эй, Дзёта, я же говорил тебе: ты не можешь сбрасывать кости из открытого сета. Ты чего, правил не знаешь?

– Да, я не очень понимаю.

– Дзёдзи, а ты Дзёте не подсказывай и сам не подсматривай!

В то же время, ожидая своей очереди сыграть в маджонг, Синдо и Муса вместе смотрели телевизор.

– Здесь написано: «Ночная трансляция в понедельник! До встречи в эфире!», но это же час ночи уже следующего дня. Синдо-сан, разве это не странно?

– Наверное, идея в том, что, пока ты не лег спать, еще понедельник. Хотя, конечно, такое выражение сбивает с толку.

Пиво быстро закончилось, и они перешли на сётю[15] из батата. В комнате витала атмосфера решимости и надежды. Никто не говорил об этом вслух, но все чувствовали этот душевный подъем, хотя и старались вести себя как обычно, не подавая виду, ведь о таком говорить как-то неловко.

Какэру не стал подходить к столу для маджонга и сел у окна.

Какэру подумал, что это временно. Даже те, кто вдохновился словам Киёсэ, скоро устанут от тренировок и бросят эту затею. Бегать, вернее продолжать бегать, не просто. Хаконе Экиден – это не та гонка, в которой можно далеко убежать на одном энтузиазме.

«План Хайдзи в любом случае провалится, когда ребята взбунтуются и бросят это занятие, – подумал Какэру. – Пробуду с ними до этого момента. У меня своя жизнь, продолжу потом по-прежнему тренироваться».

Киёсэ стоял рядом с Какэру и чистил арахис. Когда все ядра оказались на тарелке, он довольно улыбнулся. После паузы поднял свой стакан с сётю и подвинул тарелку с орешками к Какэру.

– Угощайся, – предложил он.

– Вы серьезно? – тихо спросил его Какэру.

– Да. Не стесняйся. И можешь обращаться ко мне на «ты».

– Я не об арахисе. Хайдзи-сан, ты, как никто другой, должен понимать – затея глупейшая.

Киёсэ некоторое время молчал, но в конце концов поднял свой стакан к свету, будто вопросы были написаны на нем, и спросил:

– Какэру, тебе нравится бегать?

Этот же вопрос он задал в ту ночь, когда они впервые встретились. Какэру растерялся.

– Я хочу знать, что для меня значит бег, – сказал Киёсэ, уставившись в стакан взглядом. Это не было ответом на вопрос Какэру.

Однако Какэру надолго запомнил его искренний взгляд в тот момент.

Глава 3. Начало тренировок

– Они не встали.

– Не встали.

Пять тридцать утра в начале апреля – это еще владения ночи. Ранние пташки щебетали не в такт. Звук мотора мотоцикла доставщика газет постепенно растворялся на дороге.

В саду Тикусэйсо стояли только Какэру и Киёсэ.

– Какэру, неужели энтузиазм прошлой ночи был иллюзией? Они же говорили: «Мы не сдадимся, мы сделаем все, пока не станем самим ветром, пожертвуем всем, чтобы покорить Хаконе!»

– Я ничего не говорил. Только Кинг был под влиянием момента.