Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны

Во время одной из бесед с советским представителем, состоявшейся 14 октября, военный атташе Финляндии в Москве майор Сомерто заявил, что «финны были чрезвычайно обрадованы и удивлены, что СССР предъявил умеренные требования. Они ожидали гораздо худшего»[55].

Наконец, об этом свидетельствовал и В. Таннер. Выступив на заседании социал-демократической фракции сейма 26 октября с докладом о поездке в Москву, он заявил, что в Кремле во время переговоров старались создать дружеское настроение. «Сталин говорил очень сердечно и хотел нас убедить, что СССР желает Финляндии только лучшего»[56]. Таннер подчеркнул, что у финской делегации «возникло впечатление, что Сталин искренне хотел соглашения…»[57].

Но, к сожалению, никакого компромисса достигнуть не удалось. Делегация Финляндии оставалась на прежних позициях, о чем свидетельствовали меморандумы от 14, 23 и 31 октября, направленные советскому руководству[58].

Безрезультатно закончились переговоры и 3 ноября, когда советская делегация сняла свое предложение относительно предоставления СССР военной базы на полуострове Ханко, но предложила взамен обменять или продать острова Хермансэ, Куэ, Хэстэбусэ, Лонгшер, Фурушер, Экен и ряд других близлежащих островов.

В записке Ю. Паасикиви и В. Таннера, адресованной 9 ноября В. М. Молотову, говорилось, что, по мнению правительства Финляндии, «те же причины, по которым является невозможным предоставление военной базы в Ханко, касаются также и островов, о которых идет речь»[59].

В тот же день раздраженный Молотов, указав в письменном ответе на допущенные искажения в записке Паасикиви и Таннера, возвратил ее финской стороне.

9 ноября последовало указание Э. Эркко финляндской делегации прекратить всякие переговоры, поскольку, по его словам, в Финляндии есть «более важные дела». 13 ноября делегация вернулась в Хельсинки. Такая односторонняя «инициатива» военного кабинета Каяндера исключила возможность мирного урегулирования спорных и острых проблем, связанных с обеспечением безопасности Ленинграда и северо-западных районов СССР. Все это дало основание президенту Ю. Паасикиви позднее назвать разразившуюся вскоре Советско-финляндскую войну «войной Эркко». «Ошибочная и неправильная политика, — подчеркнул он, — вовлекла нас в 1939 году в войну, которая закончилась так, как только и могла закончиться». А главнокомандующий финской армией маршал К. Маннергейм заявил в первый день войны, что «если бы Эркко был мужчиной, то он пошел бы в лес и застрелился».

Именно после безрезультатно закончившихся переговоров в середине октября, судя по имеющимся документам, Сталин стал склоняться к решению проблемы силовым путем. Подтверждением такого хода событий может служить разработанный Военным советом Ленинградского военного округа по указанию Москвы план операции по разгрому сухопутных и морских сил финской армии. В предыдущих советских военных документах, относящихся к возможному конфликту с Финляндией, речь шла о «контрударе» или об «оборонительном» характере готовящихся мероприятий. В представленном же 29 октября 1939 г. наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову плане задачи войск принципиально меняются[60]. В этом документе, ранее никогда не публиковавшемся в открытой печати, в частности, говорилось, что «…по получении приказа к наступлению наши войска одновременно вторгаются на территорию Финляндии на всех направлениях с целью растащить группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решительное поражение финской армии.

…Указанные мероприятия обеспечивают проведение операции на Виддицком направлении — в течение 15 дней, на Карельском перешейке — 8–10 дней при среднем продвижении войск 10–12 км в сутки»[61].

Нельзя не заметить, что в плане, подписанном командующим ЛВО командармом 2-го ранга Мерецковым, членом Военного совета корпусным комиссаром Мельниковым и начальником штаба ЛВО комбригом Чибисовым, давалась объективная оценка складывавшейся ситуации.