Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны

Суть сказанного Сталиным — в утверждении: «Красную Армию не узнать». Три-четыре года назад она не была вооружена современной техникой, «основным родом войск была пехота», вооруженная винтовкой старого образца, которая после каждого выстрела перезаряжалась. Устарели не только стрелковое оружие, но и артиллерия, и авиация. Танковые войска имели слабую броню.

В настоящее время армия перестроена и перевооружена современной техникой, приобрела боевой опыт. Сталин упомянул о боях у озера Хасан и в районе реки Халхин-Гол, подчеркнув при этом, что значение данного опыта не следует преувеличивать: «Мы имели дело не с современной армией, но с армией устаревшей». Конечно, положительно то, что «мы японцев побили». Отметил он и то, что настоящий опыт в «перестройке» нашей армии» мы извлекли из советско-финской войны и из современной войны на Западе.

Сталин остановился на причинах военных успехов вермахта и неудач французской и английской армий. Первый извлек уроки из поражения в Первой мировой войне, вторые почивали на лаврах. Немцы приобрели новых союзников, а вторые — не сумели. Но можно ли считать немецкую армию непобедимой? Конечно, нет! (Это особо запомнилось всем участникам приема в Кремле.)

Весной 1992 г. нам довелось беседовать с участником того приема в Кремле П. Кириллиным. Он живо помнил царившую на приеме обстановку. В отличие от записи К. Семенова он вспоминал, что после тоста генерала-танкиста[25] «за сталинскую политику мира» Сталин сказал: «Давайте выпьем лучше за самокатчиков, они ведь на колесах!».

В записи же К. Семенова тост-реплика Сталина выглядит следующим образом: он прервал генерала, когда тот провозгласил тост «За мирную сталинскую внешнюю политику!». Далее следует такой текст:

Сталин: «Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика — дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо переходить от обороны к наступлению». Сталин далее пояснил свои мысли: «…Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти в военной политике к наступательным действиям».

Сталин поставил задачу перестроить нашу воспитательную работу, пропаганду, агитацию, печать в наступательном духе. «Красная Армия, — закончил он, — есть современная армия, а современная армия — армия наступательная»[26].

Пространные выдержки из тоста-реплики Сталина приведены нами не для того только, чтобы доказать иллюзорность надежд, обнаружить в материалах кремлевского приема какой-нибудь призыв к вторжению в Германию, к упреждающим ударам. В данном случае напрашивается другая мысль — как мог оказаться записанным такой действительно секретный материал о состоянии наших Вооруженных сил? Как можно было вообще сознательно идти на риск разглашения тайны, созывая довольно большое число военных специалистов, да к тому же организуя банкет, и на нем репликой, в тосте высказать с использованием конкретных цифр столь ценную информацию о переорганизации армии и подготовке ее в наступательном духе? Создается впечатление, что, возможно, мы имеем дело с одним из примеров заранее запланированной утечки информации, с искусно подготовленной, на высшем уровне, частью широко задуманной дезинформации? Дезинформации, которая была в полной мере развернута после полета Гесса и направлена на то, чтобы в последний момент попытаться удержать Гитлера от искуса пойти на риск войны против СССР. Сработала ли она? К сожалению, нет, ибо через шесть недель войска фашистской Германии вторглись на территорию Советского Союза.

Необходимо особо остановиться на проблеме наступательной войны, провозглашенной на том же приеме в Кремле. Приверженность Сталина идее наступательной войны в последние годы объявляется чуть ли не главной причиной всех наших неудач и поражений 1941 г. — как оперативного, так и стратегического характера.