Рассекречено внешней разведкой

Не менее убедительным при изложении своей лёгенды «контрреволюционера» был Добров и в беседах с руководящим деятелем «Братства Русской Правды» Александром Кольбергом. Договорившись с этим представителем белой эмиграции в Берлине о встрече, Добров рассказал, что действует не лично от себя, а представляет группу, связанную ранее с организацией Рамзина и занимающуюся вредительством и саботажем в промышленности СССР. Он просил Кольберга осветить ему положение в белых эмигрантских кругах и снабжать его группу литературой.

Кольберг все принял за чистую монету и договорился с Добровым об условиях дальнейшей связи и способах переправки эмигрантской литературы в Москву. За эту доверчивость Кольберга впоследствии отчитал в письме один из руководителей белой эмиграции, напомнив ему об успешном проведении чекистами операции «Трест».

Выполнив задание, Добров благополучно вернулся в Москву и доложил руководству ИНО о результатах поездки в Германию. По причине, о которой речь пойдет позже, в архивах разведки нет сведений о дальнейшей разведывательной деятельности Александра Матвеевича. Лишь в архивном деле на Зиверта сохранилась служебная записка на имя Артузова, датированная 14 июля 1932 года, из которой следует, что работа по созданию через Доброва канала для получения информации из окружения руководства нацистов продолжалась и в 1932 году.

17 мая 1939 года Добров был арестован. В это время он занимал в Москве должность управляющего трестом «Бюробин» (Бюро по обслуживанию иностранных представительств). Ему было предъявлено обвинение в шпионской деятельности в пользу германской и английской разведок. В основу обвинения следствие положило два имевших место факта: неофициальная встреча Доброва в 1931 году в Берлине с руководством национал-социалистской партии и установление им в том же году связи с английской разведкой. Вокруг этих фактов изощренными следователями была сочинена внешне довольно «складная» история «падения» советского гражданина Доброва. Следствие утверждало, что еще задолго до того, как Добров стал секретным сотрудником ИНО, а именно с 1918 года, он уже являлся агентом германской разведки, а с 1931 года — и английской. Сочинить эту версию было не так уж сложно, так как Александр Матвеевич многие годы учился и работал за границей и имел там неплохие связи. Ну а выбивать «признания» тогда умели.

На последнем допросе, а затем на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, состоявшемся 19 июня 1940 года под председательством армвоенюриста Ульриха, Добров виновным себя не признал и показал, что шпионской деятельности против СССР не проводил, а был честным советским разведчиком. На предварительном следствии признал себя виновным в результате применения к нему мер физического воздействия. Добров показал в суде, что с 1929 года был секретным сотрудником ИНО ОГПУ и, выполняя задания советской разведки, действительно установил в 1931 году в Берлине связь с руководящими деятелями национал-социалистской партии Розенбергом и Зивертом, а также «завербовался» в английскую разведку. Однако для следователей и судей это уже не имело значения. Приговор был предопределен. 19 июня Добров был приговорен к высшей мере наказания. Так погиб один из талантливых неофициальных сотрудников Иностранного отдела ОГПУ.

Через 18 лет дело Доброва было пересмотрено и по определению Военной коллегии Верховного суда СССР от 21 января 1958 года приговор 1940 года был отменен за отсутствием состава преступления. Как вытекало из материалов следственного дела, ни в органах госбезопасности, ни в центральном государственном особом архиве не было установлено сведений о проведении Добровым шпионской деятельности против СССР. Добров был реабилитирован, о чем официально была проинформирована дочь Александра Матвеевича.

Казалось бы, на этом можно поставить точку. Но небезынтересно было бы узнать, что полезного еделал Добров за 10 лет сотрудничества с внешней разведкой своей страны. Уже один столь длительный срок сотрудничества, прерванный необоснованным арестом и расстрелом, говорил о том, что оно не могло быть безуспешным. Не любому сотруднику могло быть поручено весьма Сложное и опасное задание, как установление контакта с руководством нацистов. И не любой сотрудник ИНО мог быть назначен на такой ответственный пост, как управляющий «Бюробина». Но в архивах бывших органов госбезопасности нет ни личного, ни рабочего дела на Доброва. Видимо, они были предусмотрительно уничтожены теми, кто хотел замести следы ложных обвинений в его адрес.

Тем не менее после тщательных поисков в архивах все же удалось обнаружить отдельные документы, позволившие восстановить события, связанные с поездкой Александра Матвеевича в Берлин. Она была насыщенной и результативной и свидетельствует о том, что Добров честно и на высоком профессиональном уровне выполнял задания внешней разведки своей страны.

Владимир Карпов НЕИЗВЕСТНЫЙ РАЗВЕДЧИК ГЛИНСКИЙ