Расшатанные люди

Где ее мать сейчас, Юлиана понятия не имеет. И о каком предательстве говорит Лина – тоже. Но она остается в коридоре, а голоса за дверью тем временем становятся все яростнее.

– Вы не должны были разговаривать с этим подонком! – визжит Кристина Альбертовна, видимо, уже не беспокоясь, что ее услышат.

– Я хотел получить полную картину произошедшего, я ее получил, – отрезает отец. – Повторяю, если в первый раз вы не поняли. Олег сказал, что очень нуждался в деньгах, и вы предложили ему сделку. Деньги взамен на то, что ваша дочь забеременеет. Вы знали, что они встречались, хотя Ангелина пыталась скрыть их отношения. По сути, вы дали ему официальное разрешение на секс с дочерью, да еще и заплатили. А теперь решили засадить в тюрьму. Это не просто мерзко, это… Я впервые не могу подобрать подходящего слова!

Слышно, как отец задыхается от злости. Юлиана испуганно глядит на Ангелину, но та будто тонет в своем сознании. Ее взгляд настолько пустой, что в нем не разглядеть ни искорки жизни. Ангелина отталкивается от стены и покачивающейся походкой идет мимо Юлианы. Та с молчаливым сожалением смотрит ей вслед.

– Почему вы так поступили со своей дочерью? – за дверью кухни отец продолжает пытать Кристину Альбертовну.

– Потому что вы не знаете, что такое жить под гнетом наследственной болезни, от которой нет лекарства. Вы что-нибудь слышали про хорею Гентингтона? – шепчет она, но Юлиана прекрасно разбирает каждое слово. – Это генетическое заболевание нервной системы. Психические нарушения, потеря памяти – лишь часть того, что ждет больного. А исход один – смерть. Мой отец умер в сорок пять лет после долгих лет болезни. Бабушка дотянула до пятидесяти. Благодаря вере в Бога и молитвам я избежала тяжкой участи и не унаследовала хорею. А моя дочь, к сожалению, не избежала.

Повисает тишина. Но ненадолго. Кристина Альбертовна медленно продолжает:

– Ангелину ждет короткая жизнь, потому что болезнь стала проявляться очень рано. Но она отказывалась рожать детей. А я не могла поверить, что Бог окончательно покинул наш род, ведь меня же он благословил здоровьем! Поэтому я взяла все в свои руки. Я воспитаю внука правильно, и он не будет болеть. Не будет…

– Вы серьезно верите, что своими молитвами убережете маленького ребенка от генетики? – На этот раз отец скорее изумляется, чем злится.

Юлиана прижимается ухом к двери, стараясь разобраться, о чем они толкуют. Пока понятно одно – Ангелина умирает.

– Мне жаль Ангелину, но ее решение не рожать было более здравым, чем ваши интриги, – продолжает отец. – Вы заключили с Олегом сделку, хотя то, что он согласился, больше смахивает на поступок Иуды. Но сейчас это неважно. Почему потом вы решили посадить его? Он стал шантажировать вас и угрожать, что все расскажет Ангелине?

– Хуже… По условиям сделки он должен был бросить Лину после того, как… сделает свое дело, – с отвращением цедит Кристина Альбертовна. – Но в нем проснулась совесть. Он захотел жениться на Лине.

– Понятно, – папа смеется, однако его всегда заразительный смех звучит горько. – А вы ни с кем не хотите делить вашу внучку или внука.

– Чужое влияние может спровоцировать заболевание, – холодно замечает ужасная хозяйка дома.

– Боюсь, вам надо к психологу. В любом случае, я умываю руки. А вам советую оставить парня в покое. Он достаточно наказал себя сам. Если будете и дальше гнуть свое, во время следствия условия вашей сделки обязательно всплывут, и вряд ли вы добьетесь желаемого. Только потеряете дочь.

– То есть вы отказываетесь?

– Вот именно.

Юлиана отпрыгивает от двери и быстро мчится наверх, страшась, что ее второй раз поймают на подслушивании. Вряд ли отец сейчас в настроении снова ее простить.

Наверху она останавливается напротив комнаты Ангелины. Дверь открыта, а девушка сидит на кровати и держит в руках альбом. Он раскрыт на чистом листе, над ним дрожит карандаш, но Ангелина ничего не рисует, словно боится коснуться бумаги грифелем. Ее лицо страшно искажено, причем гримасы сменяют друг друга так, будто она не управляет собой. То правый уголок рта потянется вниз, то левый глаз непроизвольно моргнет. Подобное Юлиана видела в фильмах про экзорцистов и одержимых бесами.

Внезапно Ангелина вскидывает голову и устремляет на Юлиану опустошенный взгляд. Надо бы сказать что-то в утешение. Вроде «мне жаль», или «моя мама тоже меня не любит». Но вопрос Ангелины вышибает из Юлианы весь дух.

– Кто ты?

Глава 5. Воскреснуть нельзя умереть

I

Разговор с Лизой заставил Юлиану одуматься. И правда, на каком основании она, как шпион, подозревает всех и каждого. Только на том, что сама изменяет мужу?

Юлиана скрипит зубами и опускается на колени, чтобы в последний раз собрать фотографии из забытой жизни. Воспоминания вернутся. Они уже возвращаются, хотя она не хочет себе в этом признаться. Опадают на ее память, как лепестки увядшей розы. Почерневшие по краям, но еще хранящие в себе цвет прошлого.