Расшифрованная «Белая Гвардия». Тайны Булгакова

Борис Соколов Тайны Булгакова Расшифрованная «Белая гвардия»

К читателю

Из всех писателей 20 – 30-х годов XX века Михаил Афанасьевич Булгаков, наверное, в наибольшей мере сохраняется в российском общественном сознании. Сохраняется не столько своей биографией, из которой вспоминают обычно его письма Сталину и единственный телефонный разговор с тираном, сколько своими гениальными произведениями, главное из которых – «Мастер и Маргарита». Оно, вместе с фантастической сатирической повестью «Собачье сердце», пользуется сегодня наибольшей популярностью как в России, так и в других постсоветских государствах. Вместе с тем в последние годы, в связи с ростом интереса к истории Гражданской войны и Белого движения в России, возросла популярность и романа «Белая гвардия», равно как и написанной на его основе пьесы «Дни Турбиных», на которой в 1920-е годы сформировалась молодая труппа Художественного театра и которая пользовалась уникальной популярностью в 20-е и 30-е годы. Сегодня ее часто ставят под названием первых редакций, совпадающих с названием романа «Белая гвардия».

В своем первом романе Булгаков попробовал совместить стиль Льва Толстого, Гоголя и Андрея Белого. От Толстого и Гоголя здесь длинные повествовательные периоды, подчеркивающие эпический характер происходящего. От Толстого же – пейзажные описания, передающие настроение героев, и сама форма сочетания семейного романа с философско-публицистическими рассуждениями о причинах и ходе грозных исторических событий 1917–1919 годов на Украине. А вот от Белого Булгаков взял элементы потока сознания, предвосхищенные еще Гоголем, прием передачи живой разговорной речи толпы короткими, рублеными фразами, широкое использование песенных текстов для выражения чувств персонажей и атмосферы действия. Патетику Толстого Булгаков предпочитает снижать иронией. Вот, например, замечательный рассказ Шервинского о мнимой встрече офицеров с будто бы спасшимся от расстрела царем: «После того как император Вильгельм милостиво поговорил со свитой, он сказал: «Теперь я с вами прощаюсь, господа, а о дальнейшем с вами будет говорить…» Портьера раздвинулась, и в зал вошел наш государь. Он сказал: «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части. Когда же настанет момент, я лично стану во главе армии и поведу ее в сердце России – в Москву», – и прослезился.

Шервинский светло обвел глазами все общество, залпом глотнул стакан вина и зажмурился. Десять глаз уставились на него, и молчание царствовало до тех пор, пока он не сел и не закусил ветчиной».