Расшифрованная Илиада

Война началась из-за прекрасной Елены, жены спартанского царя Менелая. Той самой, которую соблазнил и увел троянский царевич Парис. За Менелая вступились многие ахейские цари и явились под стены Трои. Перед поединком Париса с Менелаем прекрасная Елена, ставшая супругой Париса, ведет разговор с его отцом, троянским царем Приамом (песнь III). Разговор идет на крепостной башне, откуда Елена, хорошо знающая ахейских героев, виднеющихся вдали, показывает их Приаму одного за другим и на его вопросы объясняет, кто есть кто. Это было бы тоже логично в начале войны, но не на десятый год осады! Да и сам поединок главных зачинщиков войны был бы уместнее в ее начале.

В «аристее (изложении подвигов) Диомеда» (песнь V) Одиссей колеблется «умом и душой», что предпринять сначала—настигнуть ли царя Сарпедона, «сына громами звучащего Зевса», или напасть на ликийцев и «у множества души исторгнуть» (V, 671-673). Хотя из предшествующих и последующих строк ясно, что наступают-то троянцы, а ахейцы, к которым принадлежит Одиссей, отступают. Кто же кого настигает?

В XI песни троянцы, воспользовавшись отсутствием Ахцлла, подошли вплотную к кораблям ахейцев и штурмуют корабли и кущи (то есть жилые шатры). Но еще в VII песни ахейцы для обороны кораблей и кущей построили защитную крепостную стену между Троей и своими кораблями. Стена мощная. Сказано, что после войны Аполлон, Посейдон и сам Зевс девять дней будут разрушать эту стену. Итак, она была в VII песни, и в XII песни она снова объявилась. Песнь эта даже называется «Битва за стену». А где же была эта стена в XI песни? Там ее нет, троянцы свободно прошли все пространство, отделяющее корабли от города. А между тем обе песни описывают один и тот же день боев.

Посылая Патрокла в бой, Ахилл отвергает его предположение, что мать его Фетида внушила ему дурные предзнаменования от Зевса: «Мне ничего не внушала почтенная матерь от Зевса» (XVI, 50-51), тогда как прежде, в ответе ахейским послам, пытавшимся примирить его с Агамемноном, Ахилл ссылался как раз на такое предзнаменование, переданное ему именно матерью (IX, 410-414).

В битве отмщения за Патрокла Ахилл воюет пешим, и тщетно один троянец, подбежав, обнимает его колена — Ахилл его закалывает ножом (XX, 463—464). Но тут же сказано, что

...под Пелидом (Ахиллом. —Л. К.) божественным

твердокопытные кони

Трупы крушили, щиты и шеломы: забрызгались кровью

Снизу вся медная ось и высокий полкруг колесницы...

(XX, 498-500)

Таких нестыковок много. Полное впечатление, что либо певец не очень четко представлял себе свой сюжет (но где же гениальность Гомера?), либо текст неоднократно подправлялся во многих местах, но при этом те, кто правил, упускали внести соответствующие изменения в соседние места и в места, связанные с правленым местом. На подобных неурядицах основаны критические исследования многих гомероведов (таких называют аналитиками) — они выделяют в Илиаде много вставок и подправок и приводят аргументы в пользу того, что у поэмы, в сущности, много авторов. Более того, неувязки в сюжете, многочисленные дублеты имен (синонимы) — два имени у города (Илион и Троя), два имени у реки (Ксанф и Скамандр) и т. д. — позволяют аналитикам защищать гипотезу, что поэма вообще составлена из нескольких разных песен, слитых в одну эпопею. То есть текст со стеной и текст без стены создавались порознь, а потом были объединены. Или песни со стеной (с XII по середину XV) включены позже в поэму, ахейской стены не имевшую.

Сторонники же традиционной идеи о единственном гениальном творце Гомере, называются унитариями. Они считают, что певец просто мог по забывчивости сбиться с принятого сюжетного курса. Но нестыковок слишком много, и они носят систематический характер, то есть двойное толкование многих деталей проведено через всю поэму.

Все это очень затрудняет чтение.

В 1884 году крупнейший специалист по Гомеру Ульрих Виламовиц фон Мёллендорф писал: «В настоящее время Гомер уже не является много читаемым поэтом... Даже филологи знают его большей частью столь же плохо, как святоши — Библию» (\Vilamowitz 1884: 38). Что уж и говорить об обычных людях!

Современный итальянский писатель Алессандро Бар-рико (Баррико 2007: 5-7) пишет:

«Какое-то время назад у меня возникла мысль устроить публичное чтение „Илиады“... Я очень быстро понял, иго читать гомеровскую поэму в ее первозданном виде невозможно: для этого понадобится, как минимум, сорок часов времени и весьма терпеливая аудитория. И тогда я решил внести изменения в текст, приспосабливая его к поставленной мною цели. [...]

Я начал с сокращения текста, иначе чтение растянулось бы на неприемлемую для современной публики длину. Почти никогда не выбрасывая сцены целиком, я ограничивался, насколько это было возможно, удалением повторов, которых в „Илиаде“ великое множество, отчего текст становился немного лаконичнее. [...]