Расшифрованная Илиада

Пандар — не троянец, не дарданец, а союзник-ликиец, но Афина для осуществления провокации почему-то ищет именно его, хотя проще было обратиться к какому-нибудь троянцу. Почему ищет именно его? Потому что Пандар—лучник? Но в лучнике не было необходимости: в поисках Париса Менелай бродил по троянскому стану (III, 449-454). Его мог поразить любой воин любым оружием. Пандара Афина искала потому, что, когда сочинялся этот эпизод, Пандар был уже чем-то близок автору, чем-то ангажирован. Но перед этим событием Панд ара не было. Значит, он раньше появился в последующем тексте — там, где он сражается вместе с Энеем. Правда, экспонирован, представлен слушателю он не там, а именно тут, перед провокацией (указаны его отчество, национальность, происхождение). Что же, это означает, что там, в сражении, он был знакомым героем, т. е. что там представлена только часть текста о Пандаре, а та, в которой было начало его деятельности, не попала в песни «Илиады» о Диомеде.

Вообще вопрос о нарушении клятв (IV песнь) в дальнейшем тексте (V песнь, эпизод с Энеем) не задевается. Хоть выстрел Пандара и упомянут (V, 206-208), так что вроде бы о забвении события говорить не приходится, но это упоминание — скорее всего вставка: в той же речи уже есть упоминание о выстреле — одном, в Диомеда. Но если представить себе, что «Нарушение клятв» создано после эпизода с Энеем, хотя, быть может, и тем же автором, то все объясняется очень просто — и отсутствие упоминаний о нарушении клятв в эпизоде с Энеем, и то, что для провокации Афина искала именно Пандара.

Появление эпизода с Энеем в V книге воздействовало на соседние участки текста — певец, включавший этот эпизод в поэму, одновременно ввел несколько пассажей с Энеем в ближайшие окрестности эпизода, чтобы скрепить его наличие в поэме хотя бы простым упоминанием нового имени вне эпизода. Так, в начале VI песни Эней упомянут в речи Гелена. Гелен обращается с советом к Энею и Гектору удержать бегущие рати у ворот города и с предложением к Гектору отправиться в город для организации жертвоприношения Афине. Но когда говорится о выполнении этого совета, фигурирует только Гектор — Эней испарился. Ясное дело, Эней в речи Гелена — новшество. Впрочем, немногим раньше создана и вся речь Гелена: она введена, чтобы объяснить появление Гектора в городе.

Существенно, что в первой трети «Илиады» упоминания Энея и связанных с ним героев и событий сосредоточены вокруг V песни — в IV и начале VI. Песни VII-IX от них свободны (как, впрочем, и X). Это говорит о том, что Эней здесь появился уже после упомянутой перестановки песен — когда возникла их современная последовательность. Раньше его не было.

С другой стороны, мог ли он войти в «Илиаду» позже перестановки, через какой-то интервал времени? Перестановка сопряжена с новым переходом от побед Мене-лая к продолжению боев, она немыслима без такого перехода, разрыв между событиями слишком разителен. А наличный тут переход рассчитан на прославление Энея, на присутствие Энея в арисгии Диомеда.

Напрашивается вывод, что передвижка текстов («рокировка»), включение в «Илиаду» эпизода с Энеем, давшего нынешнюю аристию Диомеда, и создание «Нарушения клятв» проведены практически одновременно, одним творческим актом. «Нарушение клятв» и Энеида с Диомедом и Пандаром принадлежат одному и тому же автору. Это два куска одного монолита.

Такой вывод подтверждается распределением этнонимов: оба отрезка начисто лишены этнонима «данаи» и почти лишены этнонима «аргивяне». В обоих используется главным образом или только этноним «ахейцы»: в эпизоде с Энеем — 4 раза, в «Нарушении клятв» — 10 раз. Подтверждается и принадлежность отрезка с Аяксом к «Обходу войск», и разделение «Обхода войск» на 2 части.

Это тот автор, тот певец, который провел композиционную реорганизацию «Илиады», унификацию поэмы.

13. Происхождение Пандара. Пандар существует только в «Илиаде». Он выдуман специально для нее, для одного извива ее сюжета. Он обозначен как ликиец, но с другими ликийскими вождями не связан, и обитель его помещена не в Ликин, а в Троаде — это Зелия под самым Илионом.

Но имя его не выдумано, а взято из мифического фонда греков. В «Одиссее» упоминается дочь Пандарея, убившая своего отца. Сам Пандарей был убит Зевсом за святотатственную кражу (вместе с Танталом он похитил золотую собаку, охранявшую сокровища Зевса). Три его дочери были унесены гарпиями к эриниям, мстительницам за убийство (Одиссея ХЕХ, 518-523; XX, 66-78). Еще в начале XIX века К. Лобек сообразил, что Пандар и Пандарей — варианты одного имени (Lobeck 1825; Mayer 1892).