Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

Многим людям уже пришлось испытать ощущение близости и даже родственные чувства по отношению к представителям своего клана. А может ли подобное чувство возникнуть, если анализ ДНК не вскроет эти связи? Двое незнакомых людей входят в комнату. Их взгляды встречаются, и они внезапно понимают, что их тянет друг к другу какая-то неодолимая сила, но они не могут объяснить, в чем тут дело. Может, все происходит как раз под влиянием подсознательного знания о древней связи? Никто пока не исследовал такие интригующие и загадочные возможности, но по мере того, как все большее количество людей будут выяснять, к какому клану они принадлежат, у них будет возникать реакция на вновь обретенных предков и друг на друга.

Что же это мы ощущаем, что разделяем с другими членами собственного клана? Мы разделяем одинаковую ДНК, которая пришла к нам от наших древних предков-женщин, передаваясь по материнской линии. Мы постоянно ею пользуемся. Клетки любой ткани в организме читают послание, которое несет эта ДНК, и выполняют ее инструкции миллионы раз в секунду. Каждый атом кислорода, который участвует в биохимических процессах в нашем организме, когда мы дышим, обязательно обрабатывается по формуле, врученной нам нашими предками. Это само по себе уже очень крепкая, основополагающая связь. Но путь, которым этот ген добрался до нас от наших предков, сам по себе имеет особое значение, поскольку проходит прямо по тем узам, которые крепко связывают каждую мать и ее дитя. Этот ген — живой свидетель круговорота боли, заботы и крепнущей любви, который повторяется вновь всякий раз, когда рождается новое дитя. На протяжении тысяч поколений он безмолвно сопутствует таинственной и загадочной квинтэссенции женственности. В этом и заключена та глубинная магия, которая связывает всех членов одного клана.

Такая связь вовсе не безусловна и не очевидна в нашем мире, где семейная история и генеалогия базируется на наследовании по отцовской линии. Мы все знакомы с богато украшенными свитками, на которых увековечены родословные богатых и могущественных. Все они без исключения регистрируют переход титулов, земель и состояний от отцов к сыновьям из поколения в поколение. Да и фамильные древа более скромных родов тоже неизменно зиждятся на том же принципе наследования по отцовской линии. Причина этой мужской монополии на прошлое чрезвычайно проста и заключается в том, что те записи, на которых и строится вся генеалогия, в очень большой степени зависят от использования фамилий. Если фамилия мужа — это единственное, что отражают записи, то нет ничего удивительного в том, что в результате получается родословное древо, посвященное исключительно мужчинам. Но исходная причина все та же — патриархальная ориентация всей цивилизации Запада, с которой мы столкнулись в первых теориях наследственности. Богатство и положение считались единственными вещами в мире, достойными того, чтобы быть полученными в наследство, а передавали их по мужской линии.

Как правило, выходящие замуж женщины принимают фамилию мужа взамен девичьей фамилии, в связи с этим проследить женскую линию очень трудно: женщины меняют фамилию в каждом поколении. Но и сохранение девичьей фамилии не решило бы проблемы, ведь и она, в конечном итоге, не более, чем фамилия отца вместо фамилии мужа. При таком положении дел не удивительно, что для многих людей откровением оказывается само существование такой вещи, как фамильное древо по женской линии — зеркальное отражение традиционной мужской версии. Я, должен признаться, ни разу не видел подобного древа, вычерченного кем-нибудь.

Генетика действительно помогает детально воссоздать такие древа даже в пределах существующих письменных свидетельств, но для будущих поколений специалистов в области генеалогии неплохо было бы наряду с этим подумать о создании нового класса имен. Каждый наследовал бы это имя от своей матери. Женщины передавали бы их своим детям. Это было бы точным зеркальным отображением существующей ныне системы фамилий, которые люди получают от отцов и, если это мужчины, передают своим детям. Таким образом, у всех нас было бы по три имени: собственно имя, фамилия и новое имя, назовем его, скажем, матроним.Мужчина передает детям свою фамилию, а женщина дает свой матроним. Поскольку эти имена будут следовать по материнской линии наследования, окажется, что они близко сопутствуют митохондриальной ДНК. Они к тому же будут отражать биологические взаимосвязи более точно, чем фамилии, потому что сомнения в идентификации матери и ребенка возникают только в очень редких случаях. Со временем люди получат возможность распознавать своих родственников по материнской линии по одинаковым матронимам, точно так же, как могут заподозрить и обнаружить родственников по мужской линии среди однофамильцев. Но пока это время не настало, да и настанет ли, реконструкция фамильного родства по материнской линии на основании письменных документов остается делом куда более сложным, чем аналогичная операция в мужском варианте.