Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

С раннего детства она была хороша собой, светловолосая, с зеленовато-карими глазами, и женщиной стала рано, забеременев задолго до своего пятнадцатилетия от друга своего старшего брата. Перед рождением ее ребенка, летом, община перебралась в горы, где можно было охотиться на горных козлов и серн. Ее избранник был молод и неопытен, ему еще не приходилось охотиться так высоко в горах, с такой опасностью он встречался впервые. Преследуя стадо серн, он оказался на уступе скалы и решил подкрасться к животным незаметно и воспользоваться переполохом, возникшим от своего внезапного появления. Но тут нога его соскользнула, потеряв равновесие, он рухнул в пропасть со стометровой высоты и разбился насмерть. Он был горячим, импульсивным и к тому же, надо признаться, самоуверенным юнцом, так что община встретила известие о его гибели со смешанным чувством грусти и раздражения. Он только что повзрослел, пришло его время отдать общине долг за годы, которые община затратила на него, пришла его очередь кормить и поддерживать других.

Катрин, узнав новость, стала грустной и озабоченной. Глупость и неосмотрительность ее юного друга привели к тому, что ей теперь предстояло одной растить ребенка. Для себя она решила — как можно скорее найти мужу замену. Дочь родилась в конце октября, к тому времени они уже вернулись из гор и снова бродили по лесу в поисках съестного. Малышка была хорошенькая, с большими темными — как у отца — глазами. Но Катрин с самого начала не испытывала к ней теплых чувств. Сам вид младенца, сосущего грудь, вызывал у нее не умиление, а сильнейшее раздражение. Она была обречена возиться с ребенком от никуда не годного мужчины, который не имел права рисковать собой. Катрин не могла на кого-либо переложить свои заботы. В ее общине не было женщин, потерявших детей, поэтому вскармливать ребенка она должна была сама.

Мать Катрин видела, что с ее дочерью творится что-то неладное, но не знала, чем помочь ей и внучке. Оставалось одно — ждать, пока девочка не подрастет хотя бы лет до трех. Шло время, девочка стала ползать, потом ходить, но ситуация не улучшалась, Катрин была раздраженной, в дочери не видела никаких своих черт. Зато в каждом новом проявлении — в том, как улыбается дочь, как она машет ручонкой,— она узнавала ее отца — безответственного юнца, которого она теперь уже ненавидела всей душой. Прошло четыре долгих, нескончаемых года, пока девочка полностью отказалась от груди. Теперь Катрин могла не посвящать ей все свое время. При каждом удобном случае она оставляла ребенка с матерью, а сама искала общества друзей старшего брата. За прошедшие три года она была близка с каждым из них неоднократно, но это ни разу не закончилось беременностью. Ее мать, догадываясь о происходящем, не раз предостерегала дочь. Отцу, казалось, до этого нет дела.

И вот неизбежное, разумеется, случилось. Она вновь была беременна, случилось это почти сразу после того, как первый ребенок был отлучен от груди. Отцом был один из трех юношей, только она понятия не имела, который именно. Заводить второго ребенка без мужа, который бы взял на себя обязательства обеспечивать семью, об этом нельзя было и помыслить. Мать, желая ей помочь, умоляла определиться и указать на будущего отца. Но она упрямо отказывалась назвать матери имена трех кандидатов на отцовство. Брату тоже не удалось ничего узнать. Положение было совершенно безысходным. У отца Катрин, а ведь он с годами стал слабее, в семье уже было два лишних рта, еще один было просто не прокормить. Отец любил свою дочь, поэтому он попытался ей помочь и старался выяснить у нее имя отца будущего ребенка. Она продолжала молчать. Новость о ее беременности распространилась по становищу, ни один из трех молодых людей не явился к Катрин.